Иногда я задумывался: «И чего это я пытаюсь быть монахом здесь – в тюрьме?». Пребывание в тюрьме и без того дело не из лёгких, а я ещё и усугубляю свою ситуацию. Иногда, глядя, как другие заключённые готовят себе стандартный перекус на ночь – разогретые в микроволновке чипсы начос с сырным соусом – я действительно тосковал по этому «временно обезболивающему» лекарству от скуки и одиночества. Иногда мне хотелось плюнуть на все эти практики и просто «потупить» – посмотреть телевизор или почитать что-нибудь.
Однако в самый разгар таких раздумий я вдруг осознавал, насколько незначительное удовлетворение приносят все эти занятия. Я вспоминал, как мне было скверно, когда я прожигал жизнь подобным образом, и в этот момент понимал, что простота и огромный потенциал монашеской дисциплины становятся для меня глотком свежего воздуха. Я до сих пор не пришёл к окончательному пониманию, что значит быть монахом в тюрьме, но одно могу сказать точно – монашество приносило мне облегчение, а иногда даже настоящую радость от простой мысли, что я жив и могу практиковать Дхарму.
Глава 3
Средства к существованию в заключении
Оригинал – «Вращающееся колесо», лето 1993.
Одним из моих первых соседей по камере был повар тюремной кухни. Стоило мне войти в камеру и занять место на верхней койке, как он тут же принялся меня обрабатывать, пытаясь всучить мне один из своих «талонов на спецобслуживание». Трое или четверо заключённых платили ему по несколько сотен в месяц за возможность обедать как в ресторане. В меню были на выбор: стейки, курица или первоклассные гамбургеры, а также салат и десерт. Всё это подавалось прямо в камеру, стол накрывался скатертью и сервировался. Повар зашибал немалые по тюремным меркам деньги. Похоже, благодаря своему криминальному прошлому я всё ещё производил впечатление небедного парня, но в действительности я был гол как сокол и к тому же решил для себя по возможности не участвовать ни в каких тюремных нелегальных делишках. Поэтому через несколько дней предприимчивый повар потерял ко мне всякий интерес.
До того как я попал в тюрьму, я не особенно задумывался о таких буддийских практиках, как «Правильный образ жизни» согласно Благородному восьмеричному пути или «Обеты мирянина». Как и большинство западных практикующих, я интересовался медитацией и учениями о природе ума. К сожалению, мои духовные устремления развивались бок о бок с моими пагубными привычками. Я был слеп и отрицал очевидное – моя жизнь состояла из несовместимых противоположностей.
