Мы пристально посмотрели друг на друга.
— Почему эта честь выпала мне? — спросил я.
Амос пожал плечами, а потом улыбнулся, как зевающий кот из некрополя.
— Твоя задача это выяснить.
— А что за тайна?
— Тебе сообщат при встрече с Маху — главой нового отделения тамошней полиции. Репутация его тебе известна?
Я кивнул. Печально известен ревностным следованием букве закона.
Амос шумно прожевал остатки пирожного и наклонился ко мне:
— Но у меня есть кое-какие связи в новой столице. И я слышал, что дело касается исчезновения человека.
И он снова зловеще улыбнулся.
Танеферт застыла с напряженным от страха лицом. Она, как и я, хорошо знала: если мне не удастся разгадать эту тайну, в чем бы она ни заключалась — а, видит Ра, какой же еще, как не великой, может быть тайна, когда с ней связаны высокопоставленные лица и высшая власть, — загадка моей судьбы секрета не составит. Меня лишат занимаемого положения, немногих наград, имущества и приговорят к смерти. И все же страха я не испытывал. Я чувствовал что-то еще, не поддающееся в данный момент определению.
— Скажи же хоть слово. — Я посмотрел на нее.
— Что тебе сказать? Разве мои слова заставят тебя остаться с нами? Вид у тебя, между прочим, возбужденный.
Так и было, хотя я никогда в этом не признался бы.
— Все потому, что я стараюсь не показать девочкам своего беспокойства.
Она мне не поверила.
— Надолго ли ты уезжаешь?
Я не мог сказать жене правду, которая заключалась в том, что я и сам не знал.
— Недели на две. Возможно, и меньше. Это зависит от того, как быстро я смогу разгадать тайну. От состояния вещественных доказательств, наличия улик, от обстоятельств…
Но Танеферт уже отвернулась, устремив невидящий взгляд в окно. Дневной свет упал на ее лицо, и сердце у меня забилось в горле, заставив умолкнуть.
Так, в молчании, мы просидели некоторое время. Затем она произнесла:
— Я не понимаю. Наверняка расследовать эту тайну могла тамошняя полиция. Это внутреннее дело. Зачем им нужен ты? Ты чужой человек, у тебя нет ни связей, ни доверенных людей… и если это такой уж секрет, почему они вызывают кого-то со стороны? Местная полиция будет возражать против работы на их территории.
Все было верно, ее нюх на простые истины велик и безошибочен. Я улыбнулся.
— Тут нечему улыбаться, — сказала она.
— Я тебя люблю.
— Я не хочу, чтобы ты ехал.
Ее слова застали меня врасплох.
— Ты же знаешь — у меня нет выбора.
— Есть. Выбор всегда есть.
Я обнял Танеферт и, почувствовав, как она дрожит, попытался утешить. Успокоившись, она ласково положила ладони на мое лицо.
