«Они чувствуют себя здесь, как дома, — подумал Шорохов. — Привыкли уже!..»
— Товарищ старший лейтенант! — обратился матрос Кузьмин. — Что-то прибор у меня заартачился…
— Сейчас посмотрим!..
Бондарук, по привычке пряча кисть правой руки в рукав, подошел к прибору, присел около него на корточки.
— Что же вы, дорогой мой, тут наплели? Проверьте соединение контактов по схеме.
Матрос присел рядом с Бондаруком, с минуту смотрел то на схему, то на клеммы контактов, а затем свистнул:
— Действительно, у меня получается — шила милому штаны, а вышла рукавица… Сейчас, сейчас… Так, а ну-ка теперь.
Он нажал на замыкатель. Щелчок — и красный огонек вспыхнул на днище карабля.
— Попадание! А ну еще… Попадание! А теперь — залп!
Три красных блика мелькнули на макете.
— Порядок!
Бондарук направился к своему столику. Проходя мимо Шорохова, он остановился:
— Как у вас дела?
Шорохов молча показал на чертеж. Бондарук тоже молча с минуту разглядывал его, затем похвалил:
— Хорошо!
— Хоть на это оказался способным, — недовольно проговорил Шорохов.
— Вы, наверное, думали, что вам сразу предложат разрядить мину с «сюрпризом»? — улыбнулся Бондарук, и лицо его неожиданно преобразилось, вдруг стало добрым, приветливым и красивым, а улыбка получилась такой заразительной, что Шорохов тоже улыбнулся.
— Хотелось бы! — ответил он.
— Что ж, может быть, еще и придется…
* * *
Отцветала акация. Сладкий дурманящий запах кружил голову. Осыпающиеся лепестки снежным покровом устилали тротуары.
Город казался пустынным: взрослые на работе, хозяйки заняты домашними делами, а детишки, конечно, у моря. Кто-кто, а они уже давно открыли купальный сезон.
С окраинных улочек моря не видно, но дыхание его чувствуется во всем: из порта доносятся гудки кораблей, слышен звон металла на морзаводе; вот прошла группа матросов в белых робах: и ветер, свежий ветер морских просторов, посвистывает в проводах, треплет косматые ветви акаций, катит по мостовой розовато-белую пену лепестков.
Вот и центральная улица. Здесь народу больше. Машинально приветствуя встречных офицеров, Шорохов рассматривал город. За годы учебы город совсем преобразился. Тогда еще нередко можно было увидеть разрушенные во время войны здания, хотя уже кругом высились краны, леса строек. А сейчас белоснежные, словно мраморные, дома стоят вдоль просторного проспекта, поднялись, раскинули над тротуарами тенистые кроны деревья. Давно ли их вместе с товарищами по службе садил Шорохов.
