К заоблачному озеру | страница 29
В это время послышался характерный скрип ледоруба, чьи-то тяжелые шаги, киргизская ругань.
По обыкновению, Акимхан проклинал чертов лед и могилу отца этого ледника, и проклятых чертей, которые его сюда завели, и могилы отцов этих проклятых чертей.
— Эй, друг! Не довольно ли? — крикнул я ему по-киргизски.
Он торопливо посмотрел вверх, откуда совершенно неожиданно раздался мой голос.
Затем новый поток ругательств сорвался с его языка.
Оказывается, остальные замешкались. А он не хотел связываться с ними этой презренной веревкой, нехватало еще, чтобы какой-нибудь неуклюжий ишак утащил его под лед! Поэтому он взял свой вьюк (между прочим, я еще раньше заметил, что вьюк этот был самым легким) и пошел один. И чуть не упал вниз, прямо к самому дьяволу в глотку — в одном месте под ним провалился лед, и если бы не весла от этой вонючей «резинки», пропал бы Акимхан.
Весь этот рассказ, пересыпанный русскими, узбекскими и китайскими ругательствами, я понял с грехом пополам.
Акимхан сбросил с плеча вьюк, сел и, ворча, заложил под язык порцию носвая.
— Плохо, Илья, совсем плохо! — сказал он мне уныло. — Куда лезем? Что там есть? Дров нет. Дороги нет. Вода плохая. Все сдохнем.
Резкий скрипучий и неприятный крик раздался в это время над нашими головами. Еще и еще. Огромный черный ворон, торопливо описывая круги, метался вокруг береговой скалы. Откуда-то издалека отозвался таким же жутким криком второй ворон и тяжело взмахивая крыльями присоединился к своему товарищу.
— Фу ты, что за неприятный голос! — сказал я и запустил в птиц большим куском льда.
Крики воронов стали еще резче.
Акимхан поднял щепотку песку и мелких камешков, пошептал что-то над ними и, повернувшись лицом к востоку, высоко кинул через плечо. Нарочно или нечаянно, но изрядная доза его магического заряда попала мне в голову.
— Эй! Что делаешь? — крикнул я раздраженно. Акимхан повернул ко мне еще более мрачное, чем всегда, лицо.
— Кузгун!>[16] — сказал он, показывая на воронов, — джаман>[17] другой будет, не меня…
В ту же секунду, забыв, что стою на вырубленных во льду ступенях, я сделал неловкое движение, поскользнулся и с грохотом полетел вниз.
К счастью, «приземлился» я довольно благополучно. Если бы я скользнул в сторону, то, пожалуй, мог бы угодить в одну из бесчисленных трещин. Я поднялся, немного сконфуженный, изрядно ободрав себе руки и разбив колено.
Акимхан с каким-то испуганным злорадством смотрел на меня, покачивая своей черной бородой.
