Согласно Гаррардам, они тогда отвергли условия тотального контроля. Решили не пользоваться губеровскими материалами. Как сказано в книге, принято решение «после длительного и тягостного раздумья».
Характеристика, сформулированная Гаррардами, весьма резка. Но, подчеркнем, таково их мнение: «Губер издал часть материалов, находящихся у него. Однако эти публикации обрывочны, главная цель – изобразить мать, Ольгу Михайловну, в качестве героини всей жизни Гроссмана. Факты же свидетельствуют, что ситуация была гораздо более сложна».
Далее – подведение итогов. Гаррарды отметили, что сожалеют, если приведенные ими сведения из писем, сохраненных Заболоцкой, а также «интервью с друзьями и родными Гроссмана огорчат Федора Губера».
Какие именно сведения – оговорено. Гаррарды подчеркнули: «В первую очередь, относящиеся к натянутым отношениям Гроссмана и Ольги Михайловны. Гроссман свои проблемы описывал с предельной откровенностью. Создавать ложный образ его жизни и его эпохи теперь, когда факты известны, было бы нечестно и непростительно. Особенно если учесть, как пострадал Гроссман от советской власти и своего окружения, неустанно стараясь показать правду».
Если эмоциональные личные характеристики оставить за рамками анализа, можно признать: легенда о Гроссмане, точнее, гроссмановской биографии, создана к началу 1990-х годов стараниями ряда мемуаристов, и Губера в том числе. Именно легенда – совокупность признаваемых общеизвестными сведений, чья достоверность, вопреки очевидным противоречиям, не подвергается сомнениям.
Эта легенда в целом завершена. Она тиражируется в работах некоторых литературоведов. И Гаррарды, восстанавливая истину, вынуждены были и фиксировать противоречия, и объяснять причины их возникновения.
Вопрос о целях Губера – за рамками нашей работы. Публикации же его действительно «обрывочны».
Речь идет не о фрагментарности воспроизведения документов. Такой прием обычен. А вот зачем многократно нарушена хронологическая последовательность – не ясно. Равным образом не угадать критерий отбора самих фрагментов. Многие из них – с необозначенными купюрами. Публикатор словно бы и не заметил, что удалил слова или фразы. И остается лишь гадать, по какой причине он цитирует гроссмановские письма матери или второй отцовской жене – в качестве адресованных отцу.
Наконец, Губер не только цитировал с ошибками и сокращал без видимой причины. В ряде случаев еще и, скажем так, дополнял. К примеру, цитируя гроссмановскую автобиографию 1952 года, добавил туда несколько строк.
