Запрегал он свово доброго коня,
Садился на колеса,
Поднимал руки под небеса:
«Батюшко, Никола бурлацкой бог,
Донеси меня до двора.
Да до Шадринова двора
Ста полтора.
Шадрин перевоз дорог,
Отдать копеек сорок,
А у меня денежки нет»
[250].
Николай Чудотворец обозначался тут по-простецки – Николой, батюшкой, даже «богом» (так в народе нередко именовали святых), причем богом «бурлацким», то есть мужицким. И он-то как раз должен был, минуя недешёвый перевоз на р. Исети, благополучно доставить путника по назначению.
В конце 1990-х гг. у русских старообрядцев Забайкалья было записано несколько напутных присловий, в которых люди обращаются к Николаю Чудотворцу. Например, в с. Тарбагатай отмечен такой текст: «Святитель Христов Никола, спаси и сохрани нас от беды, от напасти, от напрасной смерти». А в другом тексте просят Николая сохранить рабу Агафью «в пути, в дороге»; прийти к ней, помочь ей вместе со всеми святыми[251].
Согласно народным представлениям, Николай Чудотворец заботился о том, чтобы обезопасить дороги от разбойников. По Белому морю рассказывали предания о живших на островах трёх братьях – богатырях, колдунах и разбойниках. Звали их Калга (или же Колга), Жогжа (либо Жожга, Жижга) и Кончак. Они бесчинствовали на путях и даже повадились грабить соловецких паломников. В изложении С. В. Максимова об этом говорится так: «Живут-то они этак год, другой, третий, да живут недобрым делом: что сорвут с кого, тем и сыты. Ни стиглому, ни сбеглому проходу нет, ни удалому молодцу проезду нет, как в старинах-то поётся. Шалят ребята кажинной день, словно по сту голов в плечи-то каждому ввинчено. Стало проходящее христианство поопасываться. В Соловецкой которые богомольцы идут, так и тех ужстали грабить…»[252] Сюжет об избавлении от злодеев, мешавших проходу-проезду, похожна древние мифы и легенды о том, как герой – Тезей, Эдип, Илья Муромец – «очищает» пути, спасает люд честной от кровавого разбоя. А в беломорском предании спасителем выступил «неизвестный старичок, с палочкой в руках», «старичок с клюкой: седенький экой, дрябленький». В одном варианте он прямо назван «Миколаем-святителем», который де служил «поваром на морском судне». Действовал святитель так: «Старичок тихонько подошел к нему и быстро ударил его своим посохом»; «Старичок-то клюкой и ударь его – и убил, наповал убил»; «Миколай его ключкой хлопнул по головы – и пар вышел…» В этом, сравнительно позднем, предании, бытовавшем вблизи одного из центров русского православия, седой старичок – Николай Угодник, которому приписывается обладание заветным атрибутом – дорожным посохом, внешне ведёт себя совсем не так, как подобало бы воинственному герою-богатырю (Илье Муромцу, Тезею). Но результат тот же – чудесной силою пути избавлены от колдунов-разбойников. В народных преданиях Русского Севера именно святым приписывалась забота о дорогах и тропах: они их прокладывали. И это, как правило, не обычные пути, а те, что пролегали по труднопроходимым местам, ведя к местным святыням
