– Знаешь, сейчас подумал, я никогда при знакомстве не говорю «приятно познакомиться», не могу лгать, мне неприятно знакомится с новыми людьми.
– Это просто акт вежливости, – сказал Аркадий.
– Да и после нескольких месяцев общения к собеседнику обычно теряется интерес, и это обоюдно, – не обратил внимания Авксентий на его ремарку.
– Нет, я более общительный. Не понимаю, зачем и как вообще жить, если не дружить ни с кем?
– При всем при том я люблю людей. Они умные, красивые, рассудительные, все понимают, обладают отличным эстетическим вкусом. Но общаться не получается.
– Хм, ты когда-нибудь думал о самоубийстве? Как твой персонаж ученый.
– Конечно. Все думали. Только часто с осуждением. Я же смотрю на это так – не почему некий абстрактный человек убил себя, а почему мы все, ныне живущие, до сих пор не убили себя, а продолжаем жить как ни в чем не бывало.
– Цинично.
– Скорее поэтично.
– Кстати, на суициде можно выехать – издать книгу или выложить в сеть, а затем, к примеру, повеситься, тем самым привлечь к книге внимание… Кстати, еще насчет моих отношений с людьми. Мне всегда казалась, что есть я начну без причины всех подряд рубить топором, точно Раскольников (хоть он и убил всего два – три человека), то никого, кто меня мало-мальски знает, это не удивит. Мол, что тут удивительного, я всегда подозревал, что он маньяк.
– Желаете немного взбодрится? – перебил их, помахивая флягой, Тадеуш, – и немедленно выпил.
– Развод – это нормально, – вспомнил давнюю тему Авксентий, – все разводятся. Большинство.
– Мне нет дела до большинства.
– Но почему же. Чужой опыт важен. Нам кажутся некоторые вещи очевидными. Порой злимся, если их не понимают другие, хотя эти вещи очевидны только для нас, другие ничем нам не обязаны. Но мы должны слушать друг друга.
В машине вещало радио «Юмор ФМ».
– Сколько можно слушать очередные шутки из КВН. Вот есть Джордж Карлин – едкий и острый на язык старикашка. Сатира точна, нравоучительная и обильно наделена отборным матом. В отличии от его коллеги по цеху – Луи Си Кею, он пропесочивает исключительно пороки и тенденции, которые наблюдает в обществе. Луи же, в свою очередь, выигрывает на откровенной и честной самоиронии. Он не самолюбив и тщеславен. Он не лучше и не умнее других. Именно таким он открывает себя слушателям – предельно искренним человеком.
Их подельники:
– Что, по пятьдесят грамм? – и немедленно выпили.
– Одно не понял – почему нас, дилетантов, послали на задания, – не переставал удивляться Авксентий, – прям отряд инвалидов.
