Тот опыт, который пережили эти люди, ломал их. Но я знал, что всё в этой жизни можно исправить, и только смерть неисправима, но даже её можно пережить.
И я видел, как они жили, как становились уверенней и возвращали себе прежнюю способность радоваться жизни.
Тане было 33 года, но внешне она выглядела значительно моложе. Дело было отчасти в субтильном телосложении и мягких чертах лица, но в большей степени — «подростковом» выборе одежды. Розовые серёжки «Hello Kitty» странно выглядели на фоне ассиметричной стрижки с агрессивно выбритым виском. На правой ладони по одной букве на пальце готическим шрифтом было вытатуировано «EVIL». Ногти покрашены в разные цвета. Всё это сильно бросалось в глаза и, по всей видимости, вызывало весьма неоднозначную реакцию у окружающих людей.
Таня несколько раз откладывала и переносила нашу встречу, находя различные оправдания. Порой она просто по-честному забывала, но чаще Мироздание проворачивалось вокруг Тани, чтобы создать всевозможные непредвидимые обстоятельства на её пути к психотерапевту. В доме внезапно начинали течь все имеющиеся краны и трубы; дедлайны на заказы абсолютно внезапно сокращались; похороны родственников начинали происходить с пугающей частотой. В итоге Таня появилась в самое неудобное для меня время и в самый неудобный день.
Предположение о её характерологии — краеугольном камне стратегии в психотерапии — начали появляться сразу. Но необходимо было подтверждение догадок, ведь до этого я общался с ней только по телефону, и у меня не было полной информации о личности пациента.
После взаимных приветствий и необходимых формальностей Таня залезла в кресло с ногами и спросила:
— Так что там с моим беспокойством?
— Расскажите более подробно, как это происходит с вами, — по опыту я догадывался, что именно Таня расскажет мне, жалобы тревожных пациентов похожи и даже их мысли по этому поводу предсказуемы.
— Ладненько, — Таня наморщила лоб. — Это случается, когда я с кем-то общаюсь. Я начинаю говорить очень быстро и сбивчиво, мне хочется побыстрее закончить разговор, сбежать домой, вымыть язык с мылом и всегда слушаться маму.
— Итак, вы чувствуете тревогу, когда общаетесь. Это бывает в разговоре со всеми людьми?
— Ну, нет. — Таня задумалась. — Чаще с незнакомцами или при устройстве на работу.
— Минутку, — я почувствовал, что потихоньку начинаю запутываться. — То есть вам тревожно, когда вы общаетесь с незнакомыми людьми?
— Ну, да, а вам было бы не тревожно? — Таня начала активно жестикулировать, помогая себе в рассказе. — Подходит такой на улице, а передние зубы все стальные, весь в наколках, башка вся в шрамах и молвит человеческим голосом: «Закурить, девица, есть?»
