- Бочковский, кинжальный огонь! - радировал наконец Горелов.
Пушки ударили по бортам и гусеницам фашистских танков. Одновременно восемь танковых экипажей Духова контратаковали немцев в лоб. Огрызаясь, медленно, неохотно поползли обратно бронированные машины врага.
Бой кончился. Только взрытая земля, развороченные копны и двадцать шесть горящих железных остовов напоминали о том, что творилось на этом поле десять минут назад.
Протяжно загудели моторы в воздухе. К участку Духова приближались двадцать семь "юнкерсов" в сопровождении восьми "мессершмиттов". Спокойно прошли они над полем и стали разворачиваться, готовясь к бомбежке.
- Опоздали,- сказал Горелов.- Но где наше прикрытие?
И тут стал слышен рокот советских истребителей. Их было всего шесть. Двое "яков" отвернули на прикрытие своих, а остальные спикировали сверху на бомбардировщики. Неуклюжие Ju 88 тщетно пытались увернуться от пулеметных очередей. В воздухе грохнул взрыв, и обломки первого "юнкерса" посыпались на поле. Остальные стали сбрасывать груз, не донесенный ими до цели, и, стремительно набирая высоту, повернули на запад.
- Четыре,- показал Горелов на падающие "юнкерсы", - по штуке на брата за заход!
Наши истребители взмыли вверх и пошли на преследование "юнкерсов".
- "Мессера" сбили! - обрадовался Горелов.- А наш?! Да что же это он!
За горящим стервятником медленно планировал к земле и "як". Огня не было видно, но черный шлейф дыма свидетельствовал, что самолет поврежден. Летчик не выбрасывался, а машину явно относило к немцам.
- Наверно, ранен! - Комбриг бросился к своему танку, но его опередили.
Танкисты Духова тоже видели героический бой летчиков, спасших их от возможных потерь. Один из танков на предельной скорости помчался мимо горящих вражеских машин туда, где приземлялся подбитый самолет. Противник не успел ничего сообразить, как танкисты уже углубились ему в тыл. Вслед храбрецам забила, повернувшись назад стволами, противотанковая батарея, но танк успел скрыться.
Прошло несколько минут.
- Идут! - Горелов не отрывал глаз от бинокля. Т-34 на предельной скорости возвращался назад. Но на этот раз вражеская батарея была готова к удару.
- Горит! - Горелов снова кинулся к своему танку. Охваченная пламенем "тридцатьчетверка", не сбавляя хода, неслась на батарею. С другой стороны к батарее приближался танк комбрига. На какое-то мгновение гитлеровцы замешкались, не успели сообразить, куда же поворачивать пушки. Минута этого промедления стоила им жизни: горящий танк двинулся на огневые позиции батареи. Все, что там было, погибло под гусеницами.
