— Так значит, твои папа и мама тоже живут в поселке у моря?
— Что вы! В поселке у моря живут только дети, ну и, конечно, наши воспитатели и наставники. Серебристый Лебедь — детский поселок. А моя мама работает в Петропавловске. Она геолог, как и прапрапрадедушка. Папа — тоже геолог. Но сейчас он в командировке, там, — Ксанта подняла пальчик вверх. — Вечером будет видно, я вам покажу. Он на Луне. Изучает там вулканы. Он обещал мне привезти оттуда лунные камни.
— Вот как! Ты, наверно, тоже мечтаешь стать геологом?
— Нет, я еще не решила, — серьезно сказала Ксанта. — Понимаете, очень трудно выбрать. Все кажется таким интересным. В первом классе мы с Марой моей лучшей подругой — хотели быть капитанами космических кораблей. Во втором — Мара вдруг захотела стать океанологом, чтобы работать на дне Тихого океана. И я тоже захотела. Но потом мы узнали, что там всегда темно, и, понимаете, мы раздумали. Теперь Мара хочет научиться сочинять красивую музыку, а я — я еще думаю… Может быть, я буду работать на такой станции, как эта, только побольше…
— Таких станций теперь не строят, девочка.
— Я знаю. Я думала про новые, которые строят сейчас, например в Гренландии…
«Так тебе и надо», — мысленно сказал я самому себе и накрепко прикусил язык.
— А может быть, поеду сажать леса в пустынях Африки, — продолжала Ксанта, — или буду перевоспитывать диких животных, делать их умными и добрыми. Как Фома…
— Что — как Фома?
— Ну, Фома — он тоже… Вы увидите, — Ксанта вдруг захлопала в ладоши. — Смотрите, смотрите, — закричала она, — вот они идут к нам вместе с Букой!
Я оглянулся. Через площадь неторопливо шествовали здоровенный лохматый ньюфаундленд и большой бурый медведь. Ньюфаундленд был размером с годовалого теленка, весь белый, с черными пятнами на широкой лобастой морде и на массивных лапах. Приближался он с необыкновенным достоинством, бесшумно и мягко ступая по каменным плитам. Косолапый, ростом чуть поменьше пса, трусил за ним вразвалочку, опустив черный нос к самой земле.
Я невольно попятился и потянул за собой удивленную Ксанту.
— Не бойтесь, — сказала девочка, осторожно высвобождая пальцы из моей руки, — Бука не кусается. А Фома — его перевоспитали, еще когда он был маленьким медвежонком. Он очень добрый и все понимает. Подходите, не стесняйтесь — продолжала она, обращаясь к псу и медведю, которые остановились в нескольких шагах от нас. — Бука, поздоровайся с… — Ксанта взглянула на меня. В ее взгляде были вопрос и легкое сомнение.
