Датчане ужасаются при одном упоминании смертной казни, которая была отменена в их стране в 1933 году. Но угадайте, кто поставляет в США основной объем пентобарбитала – препарата, используемого для смертельных инъекций?
Датчане отказываются признавать и такие очевидные вещи, как, например, роль Германии. Учитывая протяженность общей сухопутной границы между странами, их размеры и значение Германии для датских экспортеров, кажется невероятным, насколько мало внимания уделяют здесь германской политике и культуре. Можно подумать, что немцев вообще не существует, или же датчане так считают. Ричард Дженкинс вспоминает, что во время исследований в Ютландии он не услышал ни одного датского анекдота про немцев: «Или следует признать, что их слишком любят, чтобы сочинять про них анекдоты, или, напротив, история отношений Дании с Германией не дает поводов для веселья».
Отрицание – всегда интересная штука. Явление, которому отказывают в признании, часто выступает в роли красного сигнала тревоги и указывает на наличие серьезных проблем. Америка отказывается признавать глобальное потепление, потому что несет главную ответственность за парниковый эффект. Британцы отказываются признавать потерю имперских владений, поскольку гордость не позволяет им согласиться с их ненужностью. Китайцы отказываются признавать права человека, поскольку это отрицание – основа их экономического успеха. Что же касается французов, то проще составить список того, что они не отказываются признавать.
После долгого обсуждения преимуществ экономического равенства я спросил профессора Ричарда Уилкинсона, не считает ли он, что у стран с низким коэффициентом Джини могут быть и отрицательные черты. Не выглядят ли самые равноправные общества несколько скучноватыми и унылыми? Списки лучших городов для жизни состоят из мест с чистыми улицами, велосипедными дорожками и гастрольной версией «Призрака оперы» вроде Берна или Торонто. Города, где все бурлит и вдохновляет, вроде Нью-Йорка и Барселоны туда не попадают. (Кстати, я несу за это немалую часть ответственности. Каждый год я участвую в подготовке опроса «Качество городской жизни», который проводит журнал Monocle. В последнем опросе Копенгаген был назван лучшим местом для жизни в мире.) Задав этот вопрос, я спохватился, что на фоне социальных бедствий, которые исследованы в «Ватерпасе» – преступности, подростковых беременностей, ожирения, рака, самоубийств и т. п., – дефицит качественной уличной еды или интересных граффити вряд ли можно считать серьезной проблемой.
