— А как насчет тебя? — резко спросила она у воина. — Ты будешь беспокоить?
— Нет, Ваше Сиятельство. — он поклонился так низко, что его лоб коснулся маргариток, пока он пятился назад.
Валория помолчала немного, прежде чем повернулась, поднялась по ступенькам и снова села на трон. Змея, Аэгус, прополз по ее юбкам и устроился на коленях. Она рассеянно погладила его по голове, пока рассматривала Мэддокса, оценивая с ног до головы.
— Говори. — наконец велела она. — Скажи, что тебе оказали честь, предоставив возможность помочь мне.
Но Ливиус заговорил первым.
— Он в Вашем распоряжении, как и я, моя богиня. Как и все, что мы можем сделать. Чтобы Вам не было необходимо, мы — Ваши самые преданные слуги.
Ее глаза сузились.
— Я говорила с молодым человеком, не с тобой.
Ливиус склонил голову.
— Мои покорнейшие извинения…но будет намного лучше, если Вы возьмете мое слово относительно способностей парнишки. Он всего лишь молодой глупец, который нуждается в моей постоянной помощи. Я признателен за каждый день, когда был в состоянии сопровождать его, в то время как сам он глупый, безответственный и, честно говоря, если не учитывать его магию, то совершенно бесполезный. Я помог наполнить его жизнь смыслом, дать что-то, за что он мне должен быть безмерно благодарен. Мы здесь, чтобы служить Вам, Ваше Сиятельство. Уверяю Вас, это правда.
Повисло еще более неловкое молчание, когда Валория смотрела в упор на Ливиуса. Затем она подняла голову Аэгуса и что-то ему прошептала, прежде чем поцеловать в чешуйчатую голову.
Змея сползла с колен, затем по ступенькам вниз, направляясь к Ливиусу.
— Это весьма великолепная змея. — сказал Ливиус напряженным голосом.
— О, да. — согласилась богиня. Ее глаза стали ярче, как будто в них зажглись изумрудные искорки.
Аэгус поднялся, надул свой капюшон, качая головой вперед и назад, будто прислушиваясь к еле слышной мелодии. В считанные секунды перед глазами Мэддокса змея выросла втрое больше своего привычного размера.
Ливиус затаил дыхание, когда гигантская змея поднялась по его коленям, обвила плечи и вонзила свои зубы ему в шею. Он закричал и начал отбиваться от хладнокровного животного, прежде чем его глаза закатились и он упал на бок, сильно дергаясь.
Кобра отцепилась, уменьшилась до своих прежних размеров и вернулась на колени к хозяйке. Валория погладила Аэгуса по голове, как гладят котенка.
— Этот человек сильно раздражал меня. А мне это совершенно не нужно.
Мэддокс знал, его колени откажут ему на месте, где он стоял. Зрение поплыло, пока он смотрел, как стражи уносят уже мертвое, но все еще бьющееся в конвульсиях тело Ливиуса.
