— Я же модная штучка, что я могу еще сказать? — она прикусила нижнюю губу. — Можем мы пойти в какое — то тихое место и поговорим?
— Конечно. — кивнул он. — Кафе?
Она вспомнила. Обед и десерт в кафе при галерее. Кофе для него, кола для нее. Она всегда выбирала пирог с лаймовой начинкой, потому что верила, что это самый лучший пирог во всей вселенной — и ощущение, как будто ты на каникулах. Пока они ели, они бы обсуждали то, что видели не так давно. Какие картины и фотографии им понравились больше, какие скульптуры более вдохновляющие и наполненные значением. Дни, которые они проводили в галерее, всегда протекали очень быстро.
По пути в кафе они оба неловко молчали. Крис была настолько решительна, что должна больше узнать про Маркуса Кинга, поэтому совсем не приняла во внимание, что тот эмоциональный импульс, который на нее окажет встреча с отцом впервые за два года, так повлияет на нее. Так что в эти счастливые минуты, которые она проводила с ним, она чувствовала, будто уменьшилась в возрасте как минимуму на десять лет. Ей сейчас было семь лет, и она следовала за отцом по выставке фотографий, затем вниз по лестнице и за углом она могла ощутить аромат вкусной еды — сэндвичи, салаты, печенье. Аромат помог ей вспомнить прошлое так четко, будто она перенеслась в машине времени или осталась запечатлена на фотографии.
На обед она выбрала лишь маффин с шоколадной крошкой и бутылку воды. Дэниэл заказал сэндвич с курицей, кофе и заплатил за все.
Но они даже не взглянули на еду, и выбрали столик от остальных обедающих так далеко, как только смогли найти. Она ожидала, что почувствует лишь гнев, когда увидит отца снова. Но то, что она на самом деле чувствовала, было…
Она точно не знала, что чувствует. И не находила идеального слова, чтобы описать, поняла она. Смесь ностальгии, любопытства и, странно, сильное ощущение облегчения. Все смешалось в одну смесь с несколькими ложками гнева. Усилием воли она пыталась совладать со всеми своими эмоциями и запихнуть их в кожаную сумочку цвета фуксии, чтобы сохранить на потом.
— Крисси, я знаю, у тебя есть вопросы ко мне. — сказал он, его пальцы сжимали край стола.
Если бы это был кто-нибудь другой, она бы протестовала против этого смешного прозвища, но оно звучало от него. Как в старые добрые времена.
— Я знаю, ты должно быть очень сердита на меня. — сказал он, когда она не начала говорить сразу. — Все, что я могу сказать, это что мне жаль, но я знаю, этого не достаточно.
