Мэддокс не ощущал никаких духов здесь, только семью богатых трусов. Но огласить это — значит потерять золото.
Он держал коробку в руке и закрыл глаза.
— Дух темноты, приди ко мне. Оставь этих добрых людей в покое. Приди ко мне. Приди ко мне сейчас.
Он подождал несколько минут, затем использовал свой талант в том, что легко мог контролировать: он собрал тень из угла комнаты, описывая ею полосу черноты. Тень трагично кружила вокруг него, пока он не собрал ее всю в коробку.
И закрыл крышку, чтобы удержать внутри.
— Сделано. — сказал он торжественно.
Джиллис уставился на него крайне изумленный, что было естественной реакцией. За три года совместного путешествия Мэддокса и Ливиуса этот трюк производил огромное впечатление на многих лордов, и помогал получить их золото.
— Невероятно. — сказал Джиллис с благовейным страхом.
— Теперь с вашим беспокойством покончено. — сказал Ливиус. — Дух успешно был изгнан из вашего дома, а мы позаботимся о том, чтобы он больше не беспокоил вас.
Джиллис всплеснул руками.
— Премного благодарен, мил человек. Тебе и твоему невероятному сыну.
«Я не его сын. — мрачно подумал Мэддокс. — Я не более, чем его раб.»
Раб, которого тот мог использовать для заработка достаточного количечтва монет, чтобы расплачиваться с ростовщиками, которым Ливиус был должен целое маленькое состояние. Ливиус однажды был игроком с плохой удачей. Последний раз, когда Ливиус был не в состоянии сделать платеж, один из ростовщиков выколол ему глаз в наказание.
— Не нужно никакой благодарности, — повторил Ливиус. — За исключением другой половины платы, о которой мы договорились заранее.
— О, да, конечно. Конечно! Пожалуйста, следуйте за мной.
Мэддокс повернулся к выходу и увидел девушку, стоявшую у золотистой арки, ведущей в огромную комнату. Она осматривалась вокруг, ее глаза смотрели на все с изумлением.
— Не беспокойся, — сказал он ей. — Дух исчез.
Она уставилась на него:
— Что?
Скорее всего, это была дочь Джиллиса. Хотя, подумал Мэддокс, она была слишком миловидна, чтобы быть дочерью такого некрасивого человека, как лорд. Возможно, ее мать — редкая красавица. Одежда девушки была необычной, если можно так сказать. Верхняя часть сделана из шерсти, но выкрашена в невероятный, неестественный яркий розовый оттенок. И он никогда прежде не видел девушку в брюках. Они были не такие мешковатые, как носили все мужчины Митики; они плотно облегали ее ноги и были сшиты из какого-то приятного синего материала. Он заставил себя перестать таращиться на ее длинные, худые ноги.
