Думается, Стёпа, что чем чаще мы будем обращаться к истокам человеческого бытия, тем скорее воспрянем духом, обретем в себя веру, без которой человек жить не может!»
Всё, что говорил поэт при этой встрече, Степану понравилось, но многое из сказанного он не понял и хотел было порасспросить кое – о чем, да изза своей деревенской застенчивости постеснялся. После об этом жалел. Да и немудрено, ведь он впервые видел поэта живьем, да еще с ним дружески разговаривал. «Все-таки правильный Иван мужик, действительно нашенский, хоть и поэт», – уважительно подумал о нем Степан. Вообще-то, тоскливо без таких людей жить на свете, а как-то живём и никому не жалуемся».
Конечно, потом он долго будет о нём вспоминать, да время и каждодневные заботы всё это из памяти вытеснят, а может, что-то доброе и останется. Следующим вечером Степан улетал домой. Утром его пригласил к себе Эммануил Эрастович, душевно с ним поговорил и на прощание с улыбкой объявил, что впервые в медицинской практике его заболевание будет называться по фамилии больного – «Синдром Юганова», и своим порядком будет занесено в медицинские справочники, и он этим может гордиться. Степан был удивлён услышанным и не знал, верить или не верить такой необычной новости, хотя это было сказано врачом как-то несерьезно, с ухмылкой. Да ему сейчас безразлично, как будет называться его болезнь и занесут её в какие-то справочники или не занесут. Ему это до лампочки.
В потаенных мыслях о ближайшем будущем он был уже далеко отсюда и занят другими заботами. Как-то исподволь, незаметно у него вызрела, а теперь и окрепла мыслишка, что после всех передряг, случившихся с ним, надо по приезду домой подзанять деньжат и смотаться на север – в тот трассовый поселок – забрать Нинку с дочкой к себе в деревню. В крайнем случае, взять перевод в другое управление и зажить нормальной семейной жизнью, какой раньше жил и не тужил.
Он заранее придумал нужные слова для такого случая, какие скажет, когда приедет за ней. «Айда-ка, – скажет, – Нинуля, обратно ко мне. Начудили мы с тобой в жизни – и хватит. У нас с тобой любовь была с самого твоего девичества, и какое-никакое наше общее прошлое, в котором было и хорошее, и плохое, как и у других людей. Прости меня, Нина, непутевого, за то, что я натворил в нашей семье, и я тебя прощаю, зла на сердце не держу. Поверь мне…»
И пойдет за ним его Нинуля, никуда не денется, в этом он был почему-то заранее уверен. А тому дуролому с толстым загривком прямо, по-мужски скажет: «Не тобой она была приучена к семейной жизни с мужем, не для тебя старался, женившись на ней, поросёнок ты оголодавший! Ишь, обзарился на кого! На все готовенькое приблудил!»
