– Что же вы есть будете, огородов у вас нет, на реку не ездите, в лес не ходите, а в магазине всего не купишь, да и денег на все продукты не хватит.
А тут как-то тётя Маша, мать Николая принесла ощипанного и разделанного большого глухаря.
– Это Коля в лесу добыл. Отрубите кусок, сварите суп и будете сыты весь день, и времени на готовку много не займёт.
Каждую субботу ходили в баню к тёте Груне. Мылись и парились свежими вениками, иногда к ним заходила хозяйка, брала в руки берёзовый веник, подкидывала горячей воды на раскалённые камни и от души хлопала девчонок по раскрасневшимся от жары спинам.
– У нас в деревне все в банях парятся, самое полезное это дело, не только очистка тела от грязи, но и души от грехов.
– Ой, тётя Груня, да мы здесь ещё нисколечко и не нагрешили.
– Безгрешные только младенцы, вы же всё равно грешите, не в поступках, так в мыслях. Вообщето вам давно уже пора рожать, а вы всё в девках ходите.
Иногда в школу заглядывал Степан Никифорович, спрашивал, как устроились, чем помочь, интересовался, кто из детей как учится. В деревню девушки почти не выходили, первое время лишь по вечерам спускались на реку за водой с вёдрами. Почти все жилые дома располагались на первом угоре, а школа и клуб на втором. Поэтому с вёдрами надо было сначала подняться к домам, а потом преодолеть ещё такой же один подъём к школе. Против каждого жилого дома была своя тропинка на лёд и своя прорубь, откуда носили воду для себя и для скотины. По ближайшей тропинке девчонки спускались к Енисею и набирали воду в вёдра. Иногда прорубь была замерзшей, и приходилось её раздалбливать пешнёй и выгребать лёд лопатой. Инструмент стоял возле каждой проруби. Когда установилась морозная погода с температурой за пятьдесят градусов, председатель колхоза попросил обеспечивать водой учителей истопницу школы тётю Зину. Истопница приходила после занятий, убирала в классах, топила печи для обогрева двух классов и жилой комнаты, заправляла лампы керосином и протирала стёкла для ламп. Как только начались сильные морозы, она печи топила ещё и с утра.
Новый, 1959 год встретили скромно. В большом классе поставили ёлку, нарядили старыми игрушками, сделанными детьми, подновлять их было просто некогда. Концерт поставили старшеклассники, пришедшие на новогодние каникулы из Ворогово. Читали стихи, пели песни, ставили юморески, их родители были очень довольны. Потом взрослые ушли в свои компании, а молодёжь встречала новый год в клубе. Деревенские парни и девчонки были очень активны, по субботам устраивали танцы в клубе под баян, гармошку, балалайку. К праздникам на сцене ставили пьесы, здесь уже инициатива полностью принадлежала местным девчонкам. Они пытались привлечь в клуб и молодых учительниц, но от художественной самодеятельности те сразу отказались, на это у них не было времени. На танцы же иногда приходили, если Нина Михайловна танцевала с парнями с удовольствием, то Ирина Михайловна уходила домой рано, ссылаясь, на то, что завтра рано вставать. Иногда в клубе встречалась с Николаем, тот всегда приветствовал её кивком головы, и она отвечала ему тем же, на щеках вспыхивал румянец и она старалась тут же подальше отойти. Детям дали двухдневные новогодние каникулы. Стояли сильные морозы, на улице был такой туман, что даже за дверь выглядывать не хотелось. Ирина Михайловна оба дня провалялась в постели, она не болела, просто усталость так давила, что делать ничего не хотела. А Нина Михайловна постоянно подкладывала в печи, оденется теплее, натаскает кучу дров, и потом топит весь день, чтобы в комнате было тепло.
