– Триста долларов.
– Чиво? Это ж каплюха.
– Война кончилась.
– Друже, так мы не договаривались.
– Не хочешь – не бери.
– Товар – свежак, со склада.
– Триста.
Белое облако наплыло на лунку, затянуло ее кисеей. Окрестность погрузилась в серебристый мрак, скрывший последние слова:
– Ладно, нехай!
Рядовой Дорохов услышал чавкающие шаги. По тропинке, размокшей от дождя, двигалась туша – уверенно, не таясь.
– Стой, тройка!
Ответ был звонким:
– Четверка!
Дорохов, конечно, узнал голос своего командира, но сделал вид, что добросовестно несет службу:
– Пароль?
Имя вавилонского царя запоминалось с трудом, а произносилось еще труднее. Сержант Рыло остановился, выдавил:
– На-ву… Но-со… Рог…
Беспомощный лепет раззадорил Дорохова:
– Какой к черту носорог? Лежать!
Короткая очередь пронзила мглу – стремительные искорки унеслись вверх. Сержант рухнул на землю, завизжал:
– Дорохов, тварюка пидлая, убью!
Угроза не подействовала. Рядовой держал распластанную тушу на мушке, ожидая помощи – вот-вот должен был прибыть наряд. Шло время. Во тьме Дорохову привиделась теплая комната, залитая настольным светом, где начальник караула изучал потертую иностранную купюру. Правое око американского президента было заляпано, отчего тот казался лихим одноглазым пиратом. «Ублюдок!» – начальник швырнул деньги на стол.
– Пусть войдет.
Сержант Рыло выглядел не лучше американского президента – по камуфляжу расплылись жирные глиняные пятна, между пальцами сочилась грязь.
– Что продал?
– Пулемет.
– Сволочь! Ты Родину продал, а не пулемет. За сколько Родину продал, сволочь?
– Триста долларов.
Сержант опустил голову:
– Товарищ полковник, простите.
– Это Бог простит, а я еще подумаю.
Начальник караула взглянул на купюру – американский президент ехидно подмигивал, обещая бутылку виски, курицу гриль и прочие райские наслаждения. «Однако это, считай, трехмесячная зарплата, – прикинул полковник. – А ежели десять таких железок продать?» Привычно сунул деньги в карман:
– Пошел вон, сволочь!
Увидев ловкое движение, сержант Рыло усмехнулся: «Ну, Порохов, тварюка пидлая, убью!»
С той стороны ударил пулемет. Пули сшибли мокрые блестки с куста, прошуршали по траве. Рядовой Порохов укрылся за деревом, взял окрестность под прицел. Темнота сгущалась.
На тропинке, повизгивая, подрагивало тело.
Больше никто не стрелял.
