, а не с
мужчинами. Простой девушке вроде меня, думала Сара, не стоит и пробовать вести себя вот этак (тут она расправила плечи, улыбнулась и наклонила голову набок) с простым мужчиной. Джентльмены – другое дело, времени у них сколько угодно, они могут позволить себе развлекаться, часы напролет любезничая с дамой.
Сара взглянула на свои покрасневшие, сморщенные пальцы, на обвисшие складки платья цвета желчи. Понюхала ладонь. Пахло жиром, луком и кухонным мылом. Похоже, она насквозь пропиталась этими запахами, и они всюду тянутся за ней. А запашок в другой раз бывает и похуже… Сара вообще не была уверена, что она хорошенькая, ох совсем не уверена.
Она взялась за глубокую сковороду из-под бекона, утопила ее в мойке. Вода с бульканьем хлынула внутрь, переливаясь через медные бортики.
– Это готово? – спросила Полли.
– Да, забирай.
Мисс Элизабет – та совсем другая и с джентльменами держится куда живее. Сара наблюдала это и на званых обедах, и во время карточных вечеров, когда подавала гостям тосты с анчоусами. Элизабет не теряется в разговоре, у нее всегда наготове меткое словцо. Жизнерадостная, находчивая и к тому же премилая, она вгоняет в краску юнцов, теряющих при ней дар речи. А солидные господа, те улыбаются и мечтают стать вполовину моложе – и хоть немного остроумней.
Сара прикусила остатки ногтя. Такое ей не под силу.
Ну а Лидия и Китти… Саре подчас приходилось напоминать себе, что это две разные особы, но они все же представлялись ей одним существом о четырех ногах и двух головах, утопающим в оборках и лентах. Вокруг Китти и Лидии постоянно увивались молодые люди. Подрагивающие тугие локоны, дерзкий взгляд – подражать этому нетрудно, Сара тут же и попробовала, пока никто не видит. Они бросаются на каждого неженатого мужчину, какой подвернется за карточным столом или на балу. Их метод ничего не требует от девицы, кроме воодушевления, упорства и несокрушимой самоуверенности. Но, право, много ли в этом толку? Какому мужчине, благородному или простому, достанет неразборчивости связать свою судьбу с женщиной, если до него она уже успела полюбезничать со всеми знакомыми?
Приподняв и наклонив медную кастрюлю для молока, Сара засмотрелась на свое отражение, пляшущее на полированном боку: то головастик с огромным лбом и скошенным тельцем, то раздутое тело и крохотная головка. Поднеся кастрюлю поближе, она поглядела на себя с выпученными, как у лягушки, глазами. Что проку выставляться напоказ, если ты сама – выкрученная посудная тряпка?
