За две недели она ни на шаг не отклонилась от дороги, которой ходила на работу, только булочная, работа, дом и все, и да было еще одно место, которое она не могла не посетить, прямо по дороге к ее нынешнему дому, по странному стечению обстоятельств был магазинчик в подвале, там продавали так много милого сердцу, краски, кисти, холсты и массу всего. В нем всегда было полно людей которые толпились что-то выбирали, лекарства против скуки, а еще это можно было сказать лекарством от бытовухи. Каждый мечтал создать шедевр, который взорвет мир, вот так просто нарисованный однажды грязными руками на кухне. Она ходила между стеллажами, трогала руками краски, щупала кисти, проводила пальцами по холстам и вдыхала этот неповторимый запах художественной мастерской. От теплых душе мыслей ее отвлекла Лора.
– В салон по записи вот сюда, – вручила ей визитку. – Просто он, скорее всего, уже в городе и в любой момент может нагрянуть, а насколько я поняла, тебе сложно найти работу и увольнение не пойдет на пользу. И если честно, – она вздохнула нервно улыбнулась. -Если он узнает, что я приняла тебя на работу без вида на жительство, то меня тоже уволят, поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты привлекала внимание. Хорошо?
– Да, конечно, спасибо за участие, – была бесконечно ей благодарна, ведь если бы не этот человек, как бы все сложилась она даже не представляла себе.
Сондрин выходила из салона, привычно тряхнула шевелюрой. Какое счастье. Уже сто лет не ощущала свои волосы такими. Ее замечательно подстригли, подкорректировали цвет, теперь он был глубокого шоколадного оттенка, наконец-то есть повод побыть красивой. Немного косметики – и глаза вновь ожили. Реснички вытянули и они красиво обрамляли большие карие глаза. Брови, ей профессионально сделали правильную форму. Визажист, молодая девочка, влюбленная в свою работу, как художник, долго смотрела на нее, затем оттенила ей глубину глаз темным цветом и открыла каплей света на веко, убрала небольшие изъяны кожи, немного румян. Ее полные губы покрыли лаковой помадой , но не яркой, а сдержанного цвета недоспевшей сливы. Ногти, руки, ничего не пропустили, ко всему приложили свое умение мастера, сделав из нее конфетку. Она поднялась и печально посмотрела в огромное зеркало, восхитительна, нежна и сексуальна одновременно. Сондрин пришла в свой импровизированный дом, из самого приличного у нее было только откровенное платье, не очень хотелось его надевать. Но не идти же в клуб в джинсах, в которых ходит на работу.
