Он улыбнулся:
– Ужин. Нас ждут, поэтому пойдем в столовую.
Развернулся и вышел из комнаты. Сондрин поднялась и медленно побрела за ним
– Ужин, поболтаем и все? Странно, очень странно… – мысли крутились в голове.
Огромный белый стол, орхидеи, тяжелые стулья, золоченые подсвечники на столе. Лепнина на потолке, картины на стенах, тяжелые шторы на окнах, все это было словно в сказке, ужин уже ждал их, так странно, она почти не видела прислугу, все как-то появлялось, но чтобы кто-то был рядом или постоянно мешал, такого не было, вот и сейчас – стол был накрыт, но никого не было.
– Присаживайся, – усадил ее и, пододвинув тяжелый стул, сел рядом. – Немного вина, я думаю, не помешает.
– Я не хочу вино, перестань игнорировать меня, – Сондрин меньше всего хотела алкоголь.
– Нет, немного вина, я так хочу, – налил немного вина, совершенно не обращая внимание на ее слова, и протянул ей бокал.
– Сама или это сделать мне? – он смотрел на нее повернувшись. – Ну? Знаешь, у меня немного извращенные вкусы и мне нравится, когда кто то ест из моих рук, это что-то сродни полной передачи прав от того кого кормят, давай попробуем.
Он отломил небольшой кусочек сыра и протянул к ее губам:
– Я хочу чтоб ты ела из моих рук.
– Я не буду, я не голодна, я не стану есть из твоих рук, из рук человека, который упрятал меня в психушку и я там чуть не умерла. Почему ты так со мной? Ведь я ничего не сделала, по сути, и ты это знаешь, дело ведь в тебе, а не во мне, – девушка говорила это, казалось, тарелке перед собой.
Он придвинул стул почти вплотную, настолько, что она почувствовала тепло, идущее от его тела.
– Иногда даже в окружении толпы мы чувствуем себя одинокими. А иногда, находясь рядом с одним человеком, кажется, что рядом целый мир. Безгрешность в чистом виде – шелуха, от жизненного смысла холостая, ведь нравственность, не знавшая греха – всего лишь неудачливость простая. Твоя безгрешность, твоя нравственность или точнее сказать правильность, не испорченность, честность, она создает вокруг тебя какой-то ореол. Многие его не видят, но поверь, чувствуют практически все. Одни боятся, что не смогут соответствовать, я ничего не боюсь, более того я не столь порочен как обо мне думают и я хочу не просто видеть, наблюдать, рядом с собой такое чудо как ты, я хочу быть в нем, пить из него. Сейчас ты самое прекрасное, что я нашел из того, что у меня было, и я не вижу того чем бы я мог тебя заменить, – он смотрел на нее и рассуждал вслух.
