Я завернула за угол здания, в котором располагались наши апартаменты, и первое, что я мне бросилось в глаза — это чёрный, выглядевший по-президентски внедорожник "Рэндж Ровер", который был припаркован не на дороге, а прямо на тротуаре, вплотную к лестнице. Машина практически забаррикадировала лестницу. Калико>20, кот, спасённый моим соседом, совершенно не черепахового окраса, гневным взглядом пристально разглядывал того, кто находился внутри машины. Я собралась наклониться, чтобы почесать его за ушком, но внезапно дверь внедорожника открылась. Я замерла. Мои колени распрямились, а сердце разорвалось у меня в груди. Потому что из внедорожника, изящно выпрямившись, вышел мой мистер Хейл. Хотя нет, не мой мистер Хейл.
Он выглядел угрожающе. Его глаза были леденяще-синими и бледнее, чем обычно. Он был в полной боевой готовности, более напряжённый, более надменный — словно если бы каждая клеточка его тела напряглась, в попытке сдержать силу внутри себя. Это был не дракон. Это было то, чего даже драконы боятся.
— Элиза.
Он не одарил меня своим привычным кивком головы, и его голос был холодным, как у Касии. Подумав о Касии, я догодалась, почему он был мертвецки бледным. Должно быть, Фейн сорвал предстоящий процесс написания картины.
— Мистер Хейл. Какой приятный сюрприз. Вам пришлось долго ждать?
— Да.
— Простите, я не знала, что вы приедете. Всё в порядке?
— На этот вопрос есть около семнадцати вариантов ответа в дихтономическом ключе, Элиза.
Тепло опалило мои щёки – как минимум я это заслужила — поэтому я начала лепетать:
— Так всё плохо, не так ли? Могу ли я посоветовать чашечку горячего шоколада взамен "Сангрии"? Теобромин...
— Почему Брэтт Фейн пытается уговорить меня воспользоваться услугами своего протеже, Харви Селлерс, для написания картины? — его голос прервал меня, как ледяное лезвие.
Полное дерьмо! Мои подмышки вспотели, а желудок мой резко свело. Должно быть, он предложил бешеные деньги Фейну, раз уж тот решил пойти на такой риск. Но я не могу рисковать жизнью Хавьера — даже если мои инстинкты твердят мне, что Хейл не причинит ему вреда.
— Что вы имеете в виду? — начала увиливать я, желая лишь одного, чтобы мой голос прозвучал, как у Маргарет Тэтчер, но вместо этого, прозвучала я, как Белоснежка у скрипучего колодца.
Он прожигал меня пристальным взглядом, пока я мысленно не дошла до калия, повторяя про себя таблицу. Затем что-то в его глазах изменилось. Они лишились своего леденящего взгляда и сосредоточились на моём лице, подобно объективу фотоаппарата.
