Я бросилась к двери, постучала всего один раз и тут же вошла внутрь.
— Это я, — уведомила я о своём приходе.
Младшие сестрички Хавьера выбежали из гостиной комнаты и крендельками обернулись вокруг моей талии. Вслед за ними вышел и сам Хавьер, за ухо у него был заложен карандаш. Они выполняли домашнее задание. Мария была на работе, даже, несмотря на то, что сегодня была суббота. В углу, на кухне стояло пустое инвалидное кресло Антонио — вероятно, он отдыхал. После того, как в прошлом ноябре с ним произошёл несчастный случай на стройке, он был слаб, невзирая на физиотерапию, которую он проходил по четвергам.
— Вот, лови — новые краски, — сказала я, бросив Хавьеру доверху набитый баночками с краской пакет с застёжкой.
Одно из преимуществ быть химиком? Ты можешь создавать в лаборатории такие вещи, как собственный шампунь, увлажняющий крем для соседки по комнате или акриловые краски для своего де-факто брата.
Он поймал пакет.
— Спасибо! Дентон до сих пор не против этого?
— С ума сошёл? Он считает, что я должна запатентовать формулу.
Он кивнул и поставил пакет с красками на столешницу. Я начала прибираться на кухне, тогда как девочки в подробностях рассказывали мне, как прошёл их день.
— Всё ещё без горячей воды? — спросила я Хавьера, наряду с тем, что Изабелла рассказывала мне о своём тесте по биологии.
— Потребуется ещё три новые картины, чтобы я смог купить новый нагреватель, — он пожал плечами, помогая Изадоре отрабатывать балетные пируэты.
К тому времени, как я протёрла столешницу спиртом, Бель и Дора вернулись к выполнению домашнего задания, разместившись за кухонным столом, а Даниэла начала рисовать в альбоме, одновременно с этим четырёхлетняя Анамелия стучала по игрушечным барабанам.
Я поймала взгляд Хавьера и кивком головы указала на его комнату. Он должен знать о проекте мистера Хейла. Он последовал за мной в комнату, нахмурив брови.
Чем больше я рассказывала – стараясь при этом говорить тихо, чтобы девочки не смогли услышать — тем больше его глаза округлялись в страхе. К моменту, когда я закончила, его смуглая кожа побледнела.
— Что ты сказала? — прошептал он.
Его руки тряслись. Мне было невыносимо видеть, как он пребывал в полном ужасе. Я подошла к нему и взяла его за руку.
— Я знаю, это пугает, Хавьер, но подумай об этом. Быть того не может, чтобы Фейн пошёл на это. Хейл хочет, чтобы картина писалась у него на дому, и если Фейн согласится, он, считай, признается в мошенничестве. Шшш, успокойся.
