* * *
Поздним утром мальчика разбудил громкий и протяжный плач, доносящийся с улицы. Встав с теплой кровати, он не обнаружил девушки рядом. Приятный запах только что приготовленной каши веял со стороны стола. Наступив босыми ногами на пол, Эдмунд подошел к своему завтраку, который оставила ему Анна и, ухватив миску двумя руками, стал жадно пить, проливая немного на рубашку. На его худых ногах виднелись множество ссадин, а маленькие коленки были устланы заметными синяками. Зачерпнув в ладони немного воды с бочки и утолив жажду, он направился к полке с доспехами, где нашел новые штаны для него: черного цвета и с дырками. Натянув их на шорты и надев обувь, Эдмунд пошел к выходу, откуда раздавался плач.
Истощенные женщины и дети, как обычно, бродили по улицам, желая чем-нибудь занять себя, чтобы позабыть о голоде. В надежде найти Анну, мальчишка пошел к конюшне, возле которой он увидел столпившихся людей. Поняв, что именно оттуда раздается горестный рев, он направился ближе.
Втиснувшись между толпой, он заметил светловолосую женщину. Сидя на земле, она держала на руках девочку того же возраста, что и Эдмунд. Ее руки дрожали, а слезы капали на белое лицо ребенка. Подле них стоял мужчина в доспехах: положив ладонь на плечо несчастной матери, он успокаивал ее. Маленькая девочка была мертва, ее тело было сильно истощено.
— А ну пошел вон! — раздался женский голос среди толпы, после чего Эдмунда вытеснили из круга.
Оглянувшись вокруг, он увидел ребят, которые, несмотря на безумные крики, продолжали играть и смеяться, не обращая внимания на произошедшее горе.
— Они привыкли. Каждый день здесь кто-нибудь умирает, — вдруг раздался голос позади.
Обернувшись, Эд обнаружил Анну, в своих руках она держала мокрую одежду, с которой капала вода. Несмотря на ее улыбку, в ее глазах он видел грусть. На ней не было того красивого голубого платья как раньше, а были лишь непонятные рваные штаны и большого размера серый свитер.
— Ты поел? — спросила девушка, устало глядя в глаза ребенка.
Эдмунд кивнул головой и по ее зову пошел следом к веревке, натянутой между домами, которая была предназначена для сушки одежды.
Повесив последнюю тряпку, взор Анны устремился к солнцу, она знала, что пора было уже выдвигаться, чавканье неподалеку отвлекло ее — многие жители все-еще завтракали.
— Ты же тоже кушала сегодня? — спросил мальчик, заметив то, как она смотрела на миску с едой.
— Конечно, — соврала она и направилась к конюшне.
