Улыбка Мэншуна была ласковой, но Сронтер беспомощно задрожал, заново охваченный чувством внезапного дикого ужаса. Что теперь?
— Мы только начинаем, — промурлыкал Мэншун, ворвавшись в разум алхимика, прежде чем тот смог хотя бы заскулить. — Мы отправляемся на небольшую прогулку, ты и я. Ты так хорошо справился с сеном, что заслуживаешь хорошей еды и лучшей выпивки, не говоря уже о смехе и шансе восполнить твою прискорбно опустевшую кладовую в дюжине и более лучших — и худших — клубов, таверн и магазинов этого прекрасного города. Местах, в которых ты так хитренько станешь распространять слухи о различных диких и загадочных атаках на дворец.
— Но… но я не знаю, о чём говорить!
— Ах, отбрось все свои страхи. Я буду направлять твой язык, мне это не впервой. Правители должны уметь слушать и направлять слухи, иначе у них не останется времени научиться чему-то другому.
Глава 5
Предатели, повсюду предатели
В воздухе зазвенел зов горна.
— Боги, опять? — у бывалого лионара закончились ругательства. Он резко отвернулся от стола с пьянчугами, которых как раз собирался окинуть грозным взглядом, и торопливо вышел из таверны. Его люди — некоторые застонали — последовали за ним уставшим грохотом торопливых шагов.
Мэншун выступил из тени, чтобы проводить их взглядом, почти не улыбаясь. Весь день в городе росло напряжение; в клубах, тавернах, а затем и на улочках вспыхивали стычки между телохранителями различных дворян, и вскоре после полудня прозвучал сигнал «к оружию», призывая драконов покинуть казармы и выйти на улицы для поддержания порядка.
Совет Дракона перенесли на следующий день — и Сюзейл плохо принял эти новости.
От стола к столу, вдоль переулков бежали сплетни. Ну разумеется. Кто-то заявил, что короля Форила убили, другие клялись, что по королевскому приказу прикончили дюжину дворян, хотя ни одна из версий не сходилась в том, какие именно аристократы пострадали. Третьи утверждали, что гробницы в королевской усыпальнице раскрылись, и мёртвые короли Кормира рыщут по дворцу, разгневавшись на Форила за одну лишь мысль о сокращении королевской власти — и в своём неудовольствии отрывают конечность за конечностью слугам, царедворцам и боевым магам.
Вангердагаст вернулся из могилы, превратившись в чудовищного черепоголового монстра, настаивала особенно жуткая история, и требовал привести к себе благородных дам, «чтобы зачать новую династию, которая согреет Драконий трон».
Над этой последней басней Мэншун рассмеялся в голос. Она звучала так непохоже на старого дурня Вангердагаста — и очень похоже на Эльминстера.
