Она замерла прямо перед Арклетом, подбородок к подбородку, едва не касаясь его, и яростно произнесла — её дыхание на его лице было горячим от гнева:
— И слушай меня внимательно, Арклет Делькасл — этот займ меня устраивает. Так что если ты хоть немного беспокоишься о моих чувствах и моей свободе, тебя он тоже должен устроить.
Арклет посмотрел ей в глаза, побледнел, забытый меч опустился в его руке.
— Если ты не можешь это принять, — добавила его Рун, — возможно, тогда тебе стоит принять, что всё это — вообще не твоё дело.
Юный благородный лорд вгляделся в её лицо, затем покачал головой и отступил, снова поднимая меч.
— Нет, — сказал он. — Нет, ты не моя Рун. Эти слова исходят от Эльминстера, пытающегося меня обмануть. Волшебник, что ты сотворил с моей госпожой?
Амарун сжала кулаки и подалась вперёд, испустив вопль бешенства.
Арклет принял боевую стойку.
— Тебе придётся придумать что-нибудь получше!
— Зачем? — спросил спокойный голос сзади, сразу за его правым ухом. — Разве мы не можем успокоиться и сесть у огня, чтобы поболтать об этом? Я приготовила чай.
Шторм Среброрукая! Как она..?
Арклет развернулся кругом, меч рассёк воздух, чтобы ударить…
И внезапно замер и задрожал, объятый страхом.
Он не только едва не ударил обнажённую, невооружённую женщину, но во время его резкого разворота как будто из ниоткуда возникли её пальцы, железные когти, и сделали что-то с его запястьем так, что меч улетел в сторону, а затем схватили его руку такой хваткой, которую он не смог бы сломить.
Шторм была сильнее него. И намного красивее. И прижималась к нему.
— Путы поверх одежды не удержат того, кто готов сбросить свой наряд, — промурчала она. — Тебе стоит запомнить это, лорд Делькасл.
Она добавила дружескую улыбку к своей реплике, и, казалось, в охотничьем домике взошло солнце. Серебряные локоны взметнулись, будто по своей воле, чтобы погладить Арклета по щеке и провести черту по его подбородку.
Арклет смотрел на неё, изо всех сил пытаясь не отрывать взгляда от лица женщины. Боги, как же она сногсшибательно смотрелась! Он… он… было сложно и не смотреть на неё, и удержаться от полушага вперёд, чтобы почувствовать её всю своим телом. Если они начнут бороться, их контакт будет яростным, и… интимным.
— Я… я не знаю, что делать! — выпалил он, почувствовав, как мягкая рука (рука Рун, и, будь оно всё проклято, она тоже была голой!) скользит по его груди.
Он вздохнул и сдался.
— Где там этот чай?
