Анджелина немного расслабилась. И даже мысленно улыбнулась. Ей указали на самую легкую для исполнения вещь. Взяв перо, она нарисовала в центре листа двухдюймовый круг размером с крышечку табакерки. И решила, что начнет с джентльмена.
Она совсем не волновалась. И беспокоилась только о том, примет ли мистер Астон ее работы.
Полчаса спустя леди Рейлбридж и епископ Уорсли все еще сидели на диванчике, а мистер Астон по-прежнему стоял за плечом девушки, дыша ей в затылок. Ее глаза, непривычные к этим очкам, слезились от напряжения.
Наконец послышался голос хозяина магазина:
– Все, довольно. Я верю, что вы и есть художник.
Анджелина с облегчением вздохнула, отложила перо и поднялась. Баронесса с епископом тотчас подошли к столу.
– Мне понадобится время, чтобы оценить каждую вещь, – сказал хозяин. – Но все-таки я уже наметил покупателей для некоторых ваших работ.
– Прекрасная новость, мистер Астон! – воскликнула Анджелина. – Ах, спасибо вам огромное…
– Я хотел бы к концу недели видеть все, что у вас есть, если это возможно, – продолжал хозяин. – Оценив все, я пришлю вам список с указанием сумм, которые готов заплатить за вещи.
У Анджелины на глазах показались слезы радости. Неужели ее безумный план действительно удался?
– К концу недели мы все пришлем, – ответила она.
Дружба постоянна во всем, кроме дел и любви.
В. Шекспир. Много шума из ничего, акт II, сцена 2
Было темно, как в полночь, стоял ледяной холод. Клочки утреннего тумана, висевшие в холодном сыром воздухе, медленно рассеивались перед мордами лошадей. Харрисон невольно поеживался, хотя и был в теплом макинтоше. Повернувшись к ехавшему рядом Брэю, он проворчал:
– Начинаю думать, что нам стоило подождать до полудня, прежде чем проехаться по этому парку.
– Я как раз пытался вспомнить, чья это была идея: твоя или моя. Хотелось бы знать, кого из нас называть идиотом.
– Твоя. И ты это прекрасно знаешь, – ответил граф и, усмехнувшись, добавил: – Трудно поверить, что мы когда-то наслаждались такими поездками.
– Да, верно, – кивнул герцог. – Но ведь тогда мы проводили ночи за игрой и были счастливы, что карманы набиты.
– А также пинтами глотали эль и бренди, чтобы согреться.
– Ты скучаешь по тем дням? – неожиданно спросил Брэй.
Харрисон молчал, не зная, что ответить. Осмотревшись, он сделал глубокий вдох и уловил запах мокрой листвы. Ему вдруг вспомнились их давние прогулки. Когда-то они с Брэем и Адамом, будучи главными лондонскими «негодяями», каждый день мчались через парк верхом или в экипажах независимо от погоды.
