Возможно, ему следовало держаться подальше от нее некоторое время, – но он просто не мог больше ждать.
Снова взглянув на дом, Харрисон сунул руку в окно экипажа и взял с сиденья горшочек с фиалками. Он заезжал к торговцу цветами, чтобы найти для Анджелины первые весенние цветы, но тут вдруг заметил никому не нужный горшочек с фиалками, стоявший около горы мусора. Хозяин сказал, что выбросил его, так как цветы почти завяли и скоро совсем погибнут, а такие никому не продашь.
Так считал торговец, но не Харрисон. Да, растение явно погибало, но было очевидно, что его можно спасти, если очень захотеть. Поэтому Харрисон, осчастливив торговца, купил эти цветы. Это был идеальный подарок для Анджелины. Она любила заботиться обо всех больных и несчастных и с удовольствием займется этими фиалками. Наверняка добавит в горшочек плодородной почвы, а также будет всячески заботиться о них. Но что бы она делала со свежими цветами, которые не нуждаются в заботе ее любящих рук?…
Остановившись под навесом крыльца, граф потянулся к дверному молотку – и тут же замер, услышав звуки фортепьяно. Он послушал с минуту, а потом из-за двери вдруг донесся совершенно невыносимый собачий вой. Харрисон вздрогнул и невольно зажмурился. Слава богу, вой продолжался несколько секунд, а затем снова послышалась прекрасная чарующая музыка.
Граф опять потянулся к дверному молотку, но резко отдернул руку – вновь раздался душераздирающий вой.
– Проклятие… – прошептал он. – Да что же это такое?…
Через несколько секунд вой прекратился, и снова зазвучала чудесная музыка. Харрисон оглядел дом и увидел сквозь туман одинокий лучик света, сиявший в переднем окне слева. Если он верно запомнил расположение комнат, музыкальная гостиная находилась именно слева. Харрисон обернулся и оглядел улицу. Его экипаж был единственным, а кучер никогда не станет задавать хозяину вопросы.
Немного помедлив, Харрисон спустился с крыльца и подошел к левому окну. Он прекрасно знал, что шпионить и подглядывать в окно не очень-то прилично, но его разбирало любопытство.
Граф был достаточно высок, так что вполне мог заглянуть в комнату. Оконное стекло затуманилось от влаги, но он все же увидел Анджелину, сидевшую за фортепьяно, спиной к нему. А рядом с ней сидел маленький мохнатый песик.
Харрисон замер на мгновение, и дыхание его участилось. Анджелина сейчас была необычайно хороша… Свет от лампы на краю фортепьяно заливал ее мерцающим золотом. Сидела же она на скамеечке с обивкой из красного бархата, и юбка соблазнительно обтягивала ее очаровательный задик. Спина прямая, плечи чуть опущены, а волосы уложены в высокую прическу, так что виден был затылок и изящная шейка. А золотисто-каштановые пряди, выбившиеся из прически, сверкали в сиянии лампы.
