Анджелина отвернулась от лорда Торнуика – не хотелось видеть, как он уходит. Ох, что же с ней стряслось? Ей хотелось, чтобы граф обнял ее, прижал к себе, утешил… По совершенно непонятным причинам она отчаянно жаждала этого. Ведь кто-то должен был сказать ей, что все ее мечты о капитане Максуэлле все еще могут сбыться… Но почему она хотела найти утешение в объятиях графа? Ох, сейчас не время об этом думать – просто невозможно.
Заметив леди Рейлбридж, пробиравшуюся к ней сквозь толпу гостей, Анджелина поспешно направилась в дамскую комнату. Но она прекрасно знала, что бабушка последует за ней.
И все же лорд Торнуик ошибался… Да, ошибался, и она докажет ему, что испытывает к капитану Максуэллу сочувствие любящей женщины, а вовсе не жалость. К тому же он по-прежнему красив, даже с повязкой на глазу.
Со вздохом закрыв глаза, Анджелина поморщилась, вновь вспомнив свою реакцию. Оставалось лишь надеяться, что капитан не принял ее шок… за что-то иное. Но если и принял, то, конечно же, сможет простить. Ведь она ничего подобного не ожидала…
А потом, когда она немного привыкла к его новой внешности, его лицо уже не казалось таким уродливым. Более того, теперь она думала, что черная повязка придавала ему вид неотразимого пирата – таких она видела на рисунках и картинах.
– Вот ты где, Анджелина! – воскликнула леди Рейлбридж. – Я тебя искала!
В ее глазах промелькнуло беспокойство: очевидно, она уже знала, как изменилась внешность капитана Максуэлла. Что ж, ничего удивительного… Было ясно, что об этом шепчет почти весь зал.
Осмотревшись, Анджелина увидела, что танцевали совсем немногие, но при этом все больше дам собирались небольшими группами и о чем-то тихо переговаривались, прикрываясь ладонями и веерами.
Анджелина поискала взглядом капитана. Она искренне восхищалась этим человеком. Ведь требовалось немалое мужество, чтобы появиться на балу в таком виде…
– Я видела его, бабуля, – предупредила Анджелина возможные вопросы.
Леди Рейлбридж прижала ладонь к груди и тихо проговорила:
– О, дорогая, неужели все так ужасно? Видишь ли, я слышала… Впрочем, не важно. Тебе необязательно говорить об этом.
– Да, все так, – кивнула Анджелина. – Его шрамы еще не зажили: для этого потребуется время. – Но я не ужаснулась, и никому не следовало бы.
– Ты очень храбрая, моя дорогая. Я так тебе сочувствую…
– Я?… Храбрая?… – Анджелина с удивлением смотрела на бабушку. – Не жалей меня, бабуля. Я ничего не потеряла. Это не меня ранили.
