Тут Анджелина вдруг взглянула прямо в глаза и сказала:
– Итак, милорд, вы уже решили, поможете ли мне спасти отца или все еще думаете?
– Я думаю, мисс Рул, но не об этом.
Она нахмурилась и пробормотала:
– О чем же тогда?
Граф подступил к ней поближе и тихо проговорил:
– Я думаю о том, как бы поцеловать вас.
Девушка замерла в растерянности. И густо покраснела. А ему так хотелось ее поцеловать… Впрочем, не только поцеловать. Он страстно желал ее. Теперь в этом уже не могло быть сомнений.
– Едва ли это было бы разумно, милорд, – ответила Анджелина наконец.
Но она не сказала «нет». И Харрисон, приободрившись, продолжил:
– Возможно, вы правы. Но я часто совершал поступки, которые никак нельзя назвать разумными. Одним больше, одним меньше – какая разница?
Он медленно поднял руку, провел кончиками пальцев по ее щеке и заправил за ухо прядь, выбившуюся из-под шляпы. Она не отстранилась. Харрисон счел это добрым знаком, но все же спросил:
– Если я поцелую вас, вы меня ударите?
В ее глазах промелькнуло удивление, однако не паника. Что ж, еще один плюс…
– Ну… я не знаю, – в смущении пробормотала Анджелина. – Я никогда об этом не думала.
– Вы никогда не думали о том, что вас могут поцеловать? – переспросил граф, делая вид, будто не понял ее.
Чуть помедлив, она ответила:
– Почему же?… Конечно, думала. Но я никогда не думала о том, чтобы дать пощечину джентльмену, который меня поцелует.
– Так вас уже целовали?
– Нет-нет, – поспешно ответила Анджелина, кутаясь в шаль.
Но не отошла от него, и это еще один хороший знак. Если бы она не хотела его поцелуев, то наверняка отступила бы, указав ему на дверь. Или натравила бы на него Сэма.
– Даже капитан? – спросил Харрисон.
– Он джентльмен, милорд! И я не видела его больше года. Кроме того, когда мы с ним в последний раз встречались, я была еще не совсем взрослой.
«Никогда не целовалась!» – мысленно воскликнул Харрисон. Что ж, замечательно. Это радовало и будоражило. Выходит, он будет первым мужчиной, кто ее поцелует. Да-да, будет. Почему это право должен получить капитан? Неужели лишь из-за того, что она отдала ему сердце? Да и отдала ли?…
Солнце пригревало, дул прохладный ветерок, а в саду никого не было, кроме них, если, конечно, не считать Сэма. В общем, момент был идеальный, следовательно…
– Но сейчас вы повзрослели, верно? – тихо спросил граф, шагнув к ней.
– Да, к началу лета мне будет девятнадцать.
«О, совсем взрослая для первого поцелуя», – промелькнуло у Харрисона. И тут он вдруг заметил, что у Анджелины, похоже, участилось дыхание: наверное, представляла себе первый поцелуй. При этой мысли и у него дыхание сделалось прерывистым.
