– Но делает это чертовски хорошо, – прошептал кто-то совсем близко.
– Проклятие… – процедил Харрисон сквозь зубы.
– Да-да, знаю, – закивал Хопскотч. – Однако… Поскольку теперь вы новый граф, принц рекомендует вам держаться подальше от Торнуика и не подвергать себя опасности. Ведь там и вы можете заболеть лихорадкой…
– А жена и дочери брата?! – встревожился Харрисон. – Как они?
Хопскотч тяжко вздохнул.
– Мне очень жаль, милорд, но и они скончались. Как и большинство слуг.
Из горла Харрисона вырвался тихий тоскливый стон, но он, сделав над собой усилие, тотчас же заглушил его. О боже!.. Прелестница Мадди с волосами цвета воронова крыла и мягкими карими глазами… тоже мертва. А также ее чудесные малышки-близнецы…
Отвернувшись от собеседника, Харрисон ударил кулаком в стенку экипажа и тут же вцепился в дверную ручку, чтобы удержаться на ногах, – колени его подогнулись. О боже! За несколько прошедших лет он потерял не только родителей, но и всех остальных своих родственников. Как же так?!
– Принц требует, чтобы вы немедленно прибыли в Лондон, где он поговорит с вами о крайне важном деле. Мой экипаж стоит вон там. Я подвезу вас, – продолжил мистер Хопскотч с таким видом, словно понятия не имел, что сейчас происходило в душе Харрисона.
Новоиспеченный граф молчал, и посланник добавил:
– Принц не желает рисковать. Он не хочет потерять и вас, понимаете?
Харрисон распахнул дверцу своего экипажа и, оглянувшись на Хопскотча, произнес:
– В любом случае я намерен похоронить брата и его семью.
Не буди спящего волка.
У. Шекспир. Генрих IV, акт I, сцена 2
Харрисон сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Когда же кучер фургона оглянулся на него, крикнул:
– Вот сюда! – И показал на навес, под которым хранились бревна, предназначавшиеся для перестройки Торнуика.
Полуденное солнце пригревало его затылок, а Харрисон, стоя на газоне, обозревал зеленые холмы, видневшиеся вдалеке. И повсюду, на сколько хватало глаз, перед ним расстилались земли Торнуиков – его земли.
И все же временами ему не верилось, что все ушли, что теперь он граф, единственный оставшийся в живых мужчина в роду. В детстве Харрисон мечтал о том, что когда-нибудь Торнуик будет принадлежать ему, но то были глупые мечты: он вовсе не хотел потерять всех родных.
Деревья, кусты и трава вокруг – все это уже зазеленело. Тяжко вздохнув, Харрисон оглянулся на выгоревшие развалины того, что когда-то было огромным трехэтажным особняком, где он вырос. Безупречно ухоженные сады и газон, границы которого были очерчены линией высоких тисов, не затронул разрушающий огонь. Каретный сарай и две большие конюшни тоже не пострадали.
