Спустя почти десять лет после того, как Марк Леппер умудрился с помощью поощрений убить интерес дошкольников к рисованию, он провел в той же школе новый эксперимент. Леппер заметил, что дети с большим удовольствием рисуют не только фломастерами, но и пастельными мелками. Поэтому половине из ребят, участвовавших в новом эксперименте, было сказано, что, прежде чем рисовать фломастерами, они должны некоторое время пользоваться мелками. Оставшейся половине детей поставили обратное условие: вначале фломастеры, потом мелки. Вернувшись в школу спустя две-три недели, Леппер обнаружил (как и предполагал), что дети стали с гораздо меньшим энтузиазмом относиться к тому виду рисования, которое было предложено им как условие для того, чтобы перейти ко второму виду[223]. Другие исследователи заметили также, что чем выше ценность предлагаемого поощрения, тем негативнее человек начинает воспринимать ту деятельность, за которую он это поощрение получает[224].
Аналогично может падать и воспринимаемая ценность других людей (к этому же выводу пришел Кант), если взаимодействие с ними оказывается условием для получения чего-то ценного. Когда одного ребенка приглашают поиграть с другим, сообщая при этом, что можно будет брать чужие игрушки (в другом эксперименте за игру с другими детьми предлагалось печенье), он быстро теряет интерес к взаимодействию с этим ребенком в будущем. Студенты университета, за исключением самых застенчивых, с меньшей вероятностью хотели продолжать общаться с новым знакомым, если за первый разговор с этим человеком им заплатили[225].
Эта связь между целью и средством объясняет, вероятно, результаты эксперимента с кефиром: у детей сложилось негативное отношение к напитку, так как за то, что они его выпили, им предлагалось вознаграждение. Другая пара исследователей пришла к аналогичному выводу: дети с меньшей вероятностью предпочтут в будущем блюдо А, которое в прошлом им нужно было съесть, чтобы получить блюдо В, даже если до начала эксперимента оба казались одинаково привлекательными. (Если же детям просто давали одну еду, а потом другую, такого эффекта не возникало.)[226] Какой-нибудь особенно коварный исследователь наверняка додумается проверить действие этого механизма на ничего не подозревающем малыше: «Никакой тебе брюссельской капусты, приятель, пока не доешь все мороженое!»[227]
Действия, выполнение которых оказывается условием для получения какого-либо вознаграждения, теряют привлекательность. Но повышается ли соблазнительность самого поощрения? Бихевиористы замечают, что любое приятное нам занятие можно использовать в качестве подкрепления, то есть способа заставить нас сделать что-то еще. Верно ли также, что мы начинаем получать удовольствие от всего, что используется в качестве подкрепления? Когда нам говорят: «Сделай вот так – и получишь вот это», – начинает ли «это» нравиться нам больше, чем раньше? Это явление получило название «эффект бонуса», но мало кто считает, что оно действительно существует. Одной из исследовательских команд удалось установить, что той группе детей, которой предложили заняться определенной деятельностью в качестве поощрения, их занятие стало казаться более привлекательным, чем детям из другой группы
