— Что за новый термин? — удивился он. — Правильно называть этот вид нашей деятельности «организация лечения». «Бизнес-лечение» — это своего рода оксюморон, внутренний парадокс, когда одна часть предложения противоречит второй.
— Что бы я без тебя делала, учитель? — съязвила Сандра. — Вот именно! Чтобы убрать противоречие, надо исключить что-то одно. В данном случае либо бизнес, либо лечение.
Она быстро наклонилась и поцеловала Лешу, убивая протест в зародыше. Как говорили в далеком романтическом восемнадцатом столетии, «запечатала уста поцелуем».
— Дай сказать! Вы же лечите… то есть организуете лечение только иностранцев?
— Да, — осторожно ответил Леша.
— То есть правильно называть ваш бизнес «организация лечения иностранных граждан в Израиле»? Господи, какое тяжеловесное название, нагромождение слов! — с чувством сказала она.
— Ну-у… в целом… да, — еще осторожнее протянул Леша.
Сандра допила кофе, поставила чашку на пол, в ней же, к Лешиному недовольству, погас с обреченным пшиком бычок (он не терпел окурков, загашенных где попало, — привычки застарелого холостяка медленно проступали в его характере, как проявляются с возрастом пигментные пятна).
Она забралась с ногами на диван, и алый шелк покрыл ее всю, словно плащ-палатка.
— Леша к чему словоблудие?
Леша гневно подался вперед. Сандра вскинула хрупкие руки — замаскированная под защиту женская атака. Узел тоги не выдержал, и грудь испуганно качнулась в обнаженном великолепии. Мужской гнев привычно и охотно капитулировал.
Сандра затянула узел.
— Ты же давно в этом бизнесе, милый?
— Один из первых, — кивнул Леша.
— Ты все больше и больше говоришь по-русски, общаешься с русскими, думаешь, как они.
— Сандра, что за шовинизм, в самом деле! — недовольно поморщился Леша. — А то ты общаешься исключительно с израильтосами!
— Леша! — сказала Сандра якобы нейтральным тоном, под поверхностью которого кипела раскаленная магма. — Мне странно слышать от тебя выражения, типичные для неудачников русской улицы. Уважай страну, гражданином которой ты являешься, и говори как положено — израильтяне! И отвечу тебе — да! Да, я израильтянка и общаюсь с израильтянами. Мне не важно, кто они по происхождению — русские, марокканцы, эфиопы или европейские ашкенази.
— Солнце, ну что ты вскипела? — примирительно пробурчал Леша. — Я ничего такого не имел в виду.
— Я? — она удивленно подняла брови. — Я абсолютно спокойна. Когда я сказала «русские», то имела в виду твоих больных олигархов из России и прочих советских стран, а этнические ли они русские, евреи ли или лица кавказской — оказывается, есть и такая — национальности — мне совершенно неважно. Они все одинаковые, как матрешки, отличаются друг от друга только размерами состояния. И духовная составляющая тоже матрешкина — вилла трех- или четырехэтажная, яхта трех- или пятипалубная, любовница двадцатипяти- или двадцатилетняя.
