– Может, хотите «Пингвинс» или батончик? – Миссис Мортон вечно пыталась впихнуть в нас шоколад. В кладовой у нее стояла жестяная банка, полная сладостей, а своих детей не было. Кладовая напоминала извилистую пещеру, полки ломились от тяжести банок со сладким заварным кремом домашнего приготовления и коробок со сливочными и шоколадными помадками; и в самых диких своих фантазиях я воображала, что меня заперли в этой пещере на ночь и силой закармливают до смерти восхитительными вкусностями.
– Нет, спасибо, – еле раскрывая рот, пролепетала Тилли, точно боялась, что стоит зазеваться – и миссис Мортон непременно впихнет ей что-нибудь сладкое. – Мама говорит, мне шоколада нельзя.
– Но ведь должен же этот ребенок что-то есть, – проворчала миссис Мортон чуть позже, когда Тилли скрылась за входной дверью. – Толстушка, не девочка, а маленькая бочка.
Во вторник миссис Кризи по-прежнему отсутствовала и в среду тоже не появилась, хотя в тот день должна была продавать лотерейные билеты в пользу «Британского легиона». К четвергу ее имя вырвалось за пределы садовых оград и упоминалось уже в очередях к магазинным прилавкам.
«Ну а что там слышно о Маргарет Кризи?» – спрашивал кто-то. И эта вроде бы невинная фраза выстреливала, точно стартовый пистолет.
Мой папа проводил большую часть дня на работе. Офис располагался на другом конце города, и, вернувшись домой вечером, отец разговаривал с нами. И каждый вечер мама спрашивала его, нет ли каких известий о миссис Кризи. И каждый вечер в ответ на это он тяжело вздыхал, качал головой, а затем садился в кресло под торшером в компании с бокалом светлого эля и Кеннетом Кенделом[3].
В субботу утром мы с Тилли сидели на кирпичной стене у нашего дома, болтали ногами, точно маятники, и не сводили глаз с дома супругов Кризи. Передняя дверь там была распахнута настежь, все окна открыты – словно для того, чтоб миссис Кризи было легче вернуться, найти дорогу назад. Мистер Кризи был в гараже, доставал по одной картонные коробки, высившиеся там башнями, и копался в каждой.
– Думаешь, это он ее убил? – спросила Тилли.
– Думаю, да, – ответила я.
А затем выдержала многозначительную паузу, прежде чем выдать последнюю оглушительную новость:
– Она исчезла даже без обуви!
Тилли вытаращила глаза, как рыба пикша.
– Откуда ты знаешь?
– Женщина с почтамта сказала моей маме.
– Но твоей маме никогда не нравилась эта тетка с почтамта.
– А теперь нравится, – заявила я.
Мистер Кризи принялся за очередную коробку. Движения его становились все более хаотичными и нетерпеливыми, он вываливал содержимое и что-то бормотал.
