— Ты быстро учишься.
— В плане замков, — сказала я, не подумав.
Он тут же понял.
— С магией не так?
— Не стоило этого говорить.
— Надоели все эти упражнения?
Я с тревогой посмотрела на него. Откуда он знал об этом?
— Ты подслушивал? — мое лицо пылало при мысли, что он слышал мои ошибки. — Как ты мог?
Его лицо стало белым.
— Грубо слышать это от тебя. Не ты ли заглянула сама в мои воспоминания?
— Это другое.
— Не для меня.
Его смелые слова сбили меня. Если у меня была причина злиться, у него было на тысячу больше. Я влезла в его разум. И я сделала это магией, от этого было еще хуже.
— Прости, — медленно сказала я. — Но, если это поможет, я обещала, что это не повторится.
Он смотрел на мое лицо, словно взвешивал мои слова. Видимо, весы склонились в мою пользу, потому что он расслабился.
— А я не шпионил, — сказал он. — Это нельзя назвать подслушиванием. Я не мог не уловить обрывки, когда приходил.
— Обрывки? — мне было не по себе, что он мог многое услышать.
— У двери я порой кое-что слышу. И леди Илейн шепчет, когда я там. Думает, что я не слышу. Но это не так. И твое лицо…
— Мое лицо?
Он посмотрел на меня в теплом свете свечи.
— Ты несчастна, — сказал он. — Это увидит любой, у кого есть глаза.
Внезапная доброта в его голосе сломила меня. Я знала, что должна сменить тему, поговорить о чем-то другом, а не про уроки магии. Этого ожидала леди Илейн. Но слова вылетели сами.
— Если мне придется снова петь ей гаммы, я придушу себя.
— Все так плохо?
Я смотрела на то, как свободно он стоял, его щеки были обветренными, от его одежды пахло дымом и улицей.
— Не представляешь.
— Ты будешь удивлена, — он смотрел мне в глаза, а я с уколом стыда вспомнила его ужасные воспоминания. Но он говорил мирно. — На твоем месте я бы тоже был не рад. Пенебригг понимает, что я люблю экспериментировать, и он поощряет мои мысли, — он посмотрел на меня с сочувствием. — Но леди Илейн другая.
Я снова ощутила искру понимания между нами, глубокую связь, скрытую за словами. К моему смятению, в этот раз это было связано с осознанием его силы и близости.
Это ощущение было неприятным, и я хотела отогнать его. Я задула свечу и побежала к двери, что вела к лестнице.
— Идем.
Я повернула ручку, Нат бросился ко мне.
— Не та дверь…
Я уже вышла. Нога поехала по скользкой черепице крыши дома Гэддинга, горячий черный туман окутал меня. Я отпрянула, но, перед тем как закрыла дверь, что-то завопило и вспыхнуло, как огонь во тьме. Я застыла, жгучий ужас пронзил меня, и я услышала хлопанье крыльев в тумане.
