— Он сказал, что я не лучше тенегримов!
— Ну что ты. Он знает, что глупо так говорить. Но он был в шоке, — я хотела заговорить, но Пенебригг вскинул руку. — Я не пытаюсь его оправдать, милая. Но, может, стоит объяснить мне, как ты дошла до чтения его мыслей.
Я не знала, как Пенебригг узнал, что я читала мысли.
— Ты говорила вслух, милая, — сказал он мне, когда я спросила. — Я услышал лишь конец, но все было ясно. Как же ты до этого дошла?
Мои подозрения, которые становились все сильнее, показались не такими важными, когда я озвучила их Пенебриггу.
— Выдаст нас Скаргрейву? Нат? — Пенебригг вскинул белые брови. — Даже странно так думать.
Я слышала неодобрение в его голосе и попыталась защититься.
— Но он что-то скрывает. Я знаю. Что-то, связанное с огнем. И тенегримами.
Пенебригг сцепил пальцы и нахмурился.
— У Ната, как и у любого человека, есть свои секреты. Но они не такие, как ты думаешь, — он покачал головой. — Не люблю лезть в личную жизнь Ната, еще и так жестоко. Но ты его не поняла, так что, думаю, нужно объяснить.
Я жестоко влезла в жизнь Ната?
Я хотела лишь обезопасить себя, так заговорил внутренний голос. Чтобы все были в безопасности. Но Пенебригг посеял во мне достаточно сомнений, и я была готова выслушать его.
— Нат пережил столько ужасов, что нам и не снилось, — начал Пенебригг.
Новый страх пронзил меня.
— Его ловил Скаргрейв?
Пенебригг нетерпеливо покачал головой.
— Думаешь, Скаргрейв — единственный источник зла в этом мире? Нет. Другие тоже вредят, как тот маг, что купил Ната, когда ему было шесть.
— Маг?
— Не настоящий, — сказал Пенебригг. — Лживый фокусник, путешествующий по городам, грабя жертв по пути. Ему нужен был мальчик на побегушках, и дядя Ната хотел избавиться от племянника. И Ната продали за пару шиллингов этому мерзавцу, который бил его и учил воровать из карманов, заставлял лазать по огненному туннелю, чтобы развлекать толпу. Ужасно, как ни смотри.
Мрак, дым, огонь. Мне стало не по себе, я вспоминала картинки из разума Ната. Даже пара мгновений, что я испытала, были ужасающими. А каково ему было переживать их лично?
— Он попытался сбежать, — сказал Пенебригг, — и его хозяин надел на него медный ошейник с кольцом, чтобы можно было просовывать цепь. Два года спустя, когда он снова попытался сбежать, ошейник остался на его шее.
Два года. Два года он провел в ошейнике. А был тогда мальчиком.
Это многое объясняло в Нате, от шрама на шее до его ярости.
— Во второй раз ему повезло больше, — сказал Пенебригг. — Он убежал ночью, ошейник было плохо видно, и он ворвался в кладовую за моим магазином. Худой, как гончая, и ужасно голодный. Но он искал не еду, а инструменты, чтобы сломать ошейник. Я помог ему, и с тех пор он — мой ученик.
