Гарвей улыбнулся и выключил машину на ночь. Если Дагон и его заместитель будут убраны с дороги, то он первый кандидат на пост Директора. Вот тогда-то он первое, что сделает, так это даст миру разработанную им «Харрисону программу судебного процесса». Если обстоятельства будут благоприятствовать, то он все сделает прямо сегодня вечером.
Когда стемнело и пробило восемь часов, Харрис уже стоял перед столом Джона Дагона и разглядывая лысую макушку директорской головы. Тот был занят составлением месячного отчета, так что засиделся допоздна над бухгалтерскими счетами.
— Как, вы все еще здесь? — спросил директор Гарвея, оторвавшись от бумаг. — А я-то полагал, что вы уже загораете, на Багамских островах. Так, что вы хотите?
Харрис неподвижным взглядом уставился на лежащее на столе тяжелое из плотного стекла массивное пресс-папье. Глубоко в стекле было врезано вездесущее слово, которое можно видеть во всех вычислительных центрах: «ДУМАЙ!»
И Харрис думал.
— Гарвей, время идет. Я не собираюсь из-за вас торчать здесь весь вечер.
Харрис перестал думать и начал действовать. Схватив со стола массивное пресс-папье, он поднял его и с силой опустил на лысую макушку директора.
Дагон без звука сполз со стула на пол.
Гарвей бесшумно выскользнул из кабинета и направился через пустынную лабораторию к выходу. Непроизвольно он остановился перед вычислительной машиной. Усевшись за пульт управления, он включил компьютер и отстучал:
И, выключив машину, покинул лабораторию. На следующий день, выходя из дома на работу позднее обычного, Гарвей уже знал, что застанет там. Особых причин спешить в лабораторию нет, ибо там сейчас все равно никто не работает.
Как он и ожидал, все в лаборатории сбились в маленькие кучки и о чем-то таинственно шушукались между собой. Машинный зал был наводнен полицейскими в серых мундирах. Их вызвала уборщица, которая утром наткнулась на труп Дагона.
Через два часа у полиции в руках оказался настольный календарь и копии бухгалтерских документов, которые Харрис умышленно подбросил в кабинет директора, так что заместитель Дагона был взят под стражу.
— Полагаю, эти ведомости покажут недостачу, — говорил полицейский агент. — Нам известно, что вчера вечером у вас состоялся крупный разговор с директором. Он обвинил вас в растрате и подчистке бухгалтерских счетов. Боясь разоблачения, вы убили его.
— Я вчера вообще не видел Дагона, и ведомости эти не мои, — горячо протестовал заместитель Дагона.
