— Парни, работаем! Валет, ножи при тебе?
— Всегда, — отозвался Бастиан.
— Направляешься к покоям Дагоберта. Если стража у дверей спит, — пинай без стеснения! Будут чем-то недовольны — ссылайся на меня. В случае острой необходимости кидай свои заточенные железяки. Но запомни, клиент мне нужен живым и по возможности здоровым. Хотя бы настолько, чтобы мог говорить.
— А может, это и не враг совсем, — пробормотал недавно смеживший очи Карел. — Может, кто в сортир пошел?
— А крадется потому, шо жутко смущается? Проснись, юноша, здесь Темные века, и сортир буквально везде! Перекрой выход в сад. Заодно проверь, что с охраной там. Я к основному входу. Потом сходимся. Начали! И будьте аккуратны: затравленная крыса бросается на кота.
Резиденция правителя, расположенная на возвышении, находилась в центре обнесенного стеной владения. Одна ее часть, на которую выходило парадное крыльцо, была забита спящим воинством. Вторая же, с уютными комнатами женской половины — гинекея, имела выход в сад к некогда заполненной водой купальне.
Теперь это здание было перестроено, и около двери его, как Сергей заметил еще днем, переминалась с ноги на ногу пара часовых.
Лис закинул на спину колчан и беззвучно шмыгнул за дверь. Стараясь не шуметь, он быстро пробежался к главному входу. Совсем недалеко от того места, где нынче произносила пламенную речь Гизелла, опершись о стену, свесив на грудь увенчанную шлемом голову, сидел часовой.
«Дрыхнет, скотина!» — возмутился Сергей, подскочил к охраннику и ткнул его в плечо.
— Подъем, лось педальный!
Тело с глухим стуком завалилось набок. Чтобы поднять его, понадобилась бы труба архангела Гавриила.
— Парни! Красный уровень опасности! У нас имеется труп.
— Я у покоев. Здесь все в порядке, стража бодрствует, — отрапортовал Бастиан.
— Карел?
— У меня все тихо, двигаюсь по гинекею. Коридор пуст.
— Стоп! Шо за ерундовина: в коридоре его нет, у дверей покоев тоже мир и благорастворение воздухов?
— Может, это чей-нибудь любовник? Гизеллы, например, или какой-нибудь из служанок, — предположил богемец.
— Ни хрена ж себе у него нетерплячка, если он для такого случая часового грохнул! — прокомментировал Лис. — Кстати, грохнул технично, без крови.
— А может, кто-то хотел убить Гизеллу?
— Карел, шо ты мелешь, с какого бы перепугу?! В Париже еще не смотрели кино о маньяках, поэтому здесь этой заразы нет.
— Может, это месть?
— Ладно, оставим диспут. Женечка, ау, проснись! Иначе я приду злостно целовать тебя, не дав продрыхнуть среди хрусталя положенных сто лет.
