которую он «обозначил чудесами и посвятил собственной кровью»
(quam illustravit miraculis, quant dedicavit sanguine proprio), и враги креста захватили ее
[531]. Таким образом, важность Святой земли продолжает оставаться на первом плане.
Несколько позднее в булле Inter omnia (1169), адресованной всем верующим, папа Александр III писал: Бог делает вид, что не слышит, как его верные зовут Его на помощь, чтобы понять, если ли среди них кто-нибудь «ищущий Бога» (dissimulât interdum clamorem exaudire gementium… ut videat si aliquis sit intelligens aut requirens Deum [Ps. 13:2])[532]. При этом снова стоит заметить: на первый план по-прежнему выносятся проблемы Восточной церкви, с констатации которых начинается письмо (nécessitas orientalis ecclesie et fidelium christianorum). Цели похода из этой проверки на верность не делается[533]. Также и после идеи проверки верных речь снова идет об освободительной задаче: верные христиане часто и много борются (sepe ас multum laboratum est а fidelibus christianis) за защиту Святой земли, чтобы там сохранялась христианская вера (ut cultus ibi christiane fidei potuerit conservari)[534]. Получается, формально и постановка проблемы, и преследуемая цель заключается в освобождении Святой земли, а об испытании верующих говорится между делом.
Позднее, в 1185 г., архиепископ Кентербери в своем письме подчиненным ему епископам также писал о «божественном испытании»: «рука Господня не сократилась так, что не может спасти, но она испытывает нас» (non est tamen abbreviata manus Domini, ut salvare non possit, sed probat nos)[535]. При этом опять же письмо начинается с описания проблем в Святой земле, вынесенных на первый план: «Вследствие совершенных нами грехов враги креста Христова стали настолько сильны, что Святую землю, в которой стояли ноги Господа, наследие и вотчину Распятого, пытаются уничтожить гордыней и презрением»[536]. И лишь после целой серии библейских цитат с иллюстрацией трагической судьбы Иерусалима, который, правда, еще не был завоеван Саладином, до читателя доводится мысль о «божественном испытании».
Начиная со времен завоеваний Саладина и затем в XIII столетии, идея звучит чаще: видимо, она стала актуальнее, поскольку стало гораздо более насущным объяснить, почему все-таки Бог не помогает крестоносцам, и они терпят поражения, и, если какие-то успехи все-же имеют место, в общем и целом ситуация лучше не становится.
В булле
