Я предстал перед ним на коленях, голым, со связанными за спиной руками. Теперь стало понятно и то, как в том тубусе, что я с таким риском доставил в Форпост Ара по поручению Гнея Лелиуса, оказалось письмо с обвинением меня в измене и шпионаже в пользу Коса. Самого Сафроника в Аре я, конечно, видеть не мог. По-прежнему оставалось загадкой, был ли вовлечён в измену, расцветшую махровым цветом в Аре сам Гней Лелиус. Всё, что я знал о заговоре наверняка, это имя одного из предателей. Эту информацию я получил из расшифрованной переписки, захваченной в Брундизиуме. Предателем оказалась женщина, и звали её Талена. Когда-то она была дочерью Марленуса из Ара, пока тот не отрёкся от неё. Насколько я успел узнать, с тех пор её положение в Аре поправилось и даже пошло в гору. Талене вернули гражданство, а кое-кто даже, пока шёпотом, заговорил о ней, как о возможной Убаре.
— Я так понимаю, что меня теперь убьют? — поинтересовался я у вошедшего Сафроника, когда с меня сошла первая оторопь.
— Нет, так просто Ты от меня не отделаешься, — рассмеялся генерал. — Для начала я пошлю тебя в дельту.
— Я должен срочно поговорить с вашим командиром, — в который уже раз напомнил я дежурившему около меня солдату.
— Твою просьбу я ему передал, — проворчал тот. — Теперь сиди и помалкивай.
Пришлось снова откинуться спиной на мокрый песок.
Мне казалось, что мои зубы скоро начнут крошиться, так крепко я их сжимал, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Полчища насекомых, просто кишели на моём теле, кусали, жалили, щекотали. Дико зудело всё тело, из всех желаний осталось только одно — почесаться. Вот только к моему великому сожалению, руки мои были связаны сзади. Всё что мне оставалось, это ерзать по песку, пытаясь унять проклятый зуд. Как-то раз мне рассказывали про старинную пытку, когда человека выставляли голым на съедение насекомым. Признаться, раньше меня брали сомнения, что человек от этого мог сойти с ума, теперь я был склонен в это поверить. На какое-то время успокоив зуд я замер лёжа на боку, и повернув голову вверх посмотрел в небо. Звезды и две из трёх гореанских лун равнодушно взирали сверху на маленький пятачок относительно сухой земли, затерянный следи бескрайних болот дельты Воска, усыпанный человеческими телами. В нескольких шагах от меня послышался крик боли и последовавший за ним звонкий шлепок ладони по голому телу.
Дельта это изменчивое место, оживший кошмар для любого навигатора. Фарватеры здесь меняются еженощно. Густые заросли ренса ограничивают видимость несколькими шагами. Там, где ещё вчера могла свободно пройти большая галера, сегодня может оказаться отмель всего лишь несколько дюймов глубиной, нанесённая за ночь мутными водами великой реки. Средняя глубина в это время года, после весенних паводков обусловленных активным таянием снега в верховьях реке, составляет от трёх до пяти футов. Тут и там раскидано множество песчаных островков, едва поднимающихся над поверхностью воды. На одном из них на ночёвку остановились примерно полсотни усталых мужчин. Свои плоты они, наученные горьким опытом, вытащили на отмель, связали между собой, и дополнительно привязали к вбитым в песок кольям. Дело в том, что уже после первой ночёвки на подобном островке, произошедшей десять дней назад, несколько плотов бесследно исчезли. Просто форма и очертания этих песчаных наносов являются следствием направления потока, силы течения, загрязнённости воды и многих других факторов, а потому меняются постоянно. После той ночи плавсредства стали связывать между собой верёвками, и крепить их кольям вбитым в берег. Кстати, к одному из тех кольев, вместе с плотами, короткой верёвкой были привязаны и мои собственные ноги, а к другому моя шея.
