Балестрини никогда особенно не верил всем этим слухам. Единственным очевидным фактом было то, что капитан, пожалуй, живет не по средствам. А все остальное — лишь сплетни сослуживцев, наверняка завидующих ему: ведь он холост, недавно купил новую машину, «альфетту», и он неутомим в любовных делах, где ему всегда везет. Что касается отношения к нему начальства, то полковник Винья проявлял к капитану терпимость, порой даже симпатию, хотя и был настроен чуть скептически. Прежний же начальник отдела открыто враждовал с Де Дженнаро, не давал ему сделать самостоятельно ни шага. Их отношения особенно обострились, когда Де Дженнаро, распутывая дело о контрабанде оружием, привлек к расследованию Интерпол, другие органы и даже чиновников из министерства обороны, при этом почти ни о чем не сообщая шефу. А затем бывшего начальника Де Дженнаро неожиданно, без предупреждения перевели на другую работу.
— Я веду расследование по многим направлениям, — докладывал Де Дженнаро суховатым официальным тоном, каким обычно говорил, когда ему особенно нечего было сообщить, — и прежде всего хочу установить, был ли связан Паскуалетти с…
— Вы видели, как погиб Ферриньо? — без всякой логической связи перебил его Балестрини. На лице капитана неожиданно появилось жесткое выражение.
— Главное, я видел, как погиб этот несчастный инспектор дорожной полиции. А Ферриньо меня мало волнует. Одним подонком меньше кормить в тюрьме.
— Да, конечно. Я упомянул об этом в связи с нашими страхами относительно моей безопасности. В общем, теперь можем жить спокойно. Мы с вами думали, что Ферриньо где-то тут, а оказалось, он прятался в Милане.
— Да, но нельзя было исключать и возможности того, что за него попытаются отомстить дружки, пока он сам где-то отсиживается и ждет, когда все успокоится.
Балестрини усмехнулся. Резкая реакция капитана на заданный вопрос и вообще его тон вызывали у него некоторое раздражение. Де Дженнаро всегда говорил «дружки», а не «друзья», чтобы показать свое презрение к «красным бригадам». Однако в его отношении к ним не было идейного осуждения, безоговорочного неприятия. Балестрини привык, что офицеры из корпуса карабинеров и полиции всегда занимают самую непримиримую, ультраправую политическую позицию. В том числе и полковник Винья — сторонник и горячий энтузиаст самых решительных мер против всех, кто затевает уличные беспорядки. Де Дженнаро же как-то говорил — и Балестрини не видел причин ему не верить, — что он всегда голосовал за социал-демократов, во всяком случае до скандала с «Локхидом»
