Он вылез из машины, захлопнул дверцу кабины и ступил на тротуар. Но и двадцати метров не прошел. Когда он услышал сзади шорох, было уже поздно. Вместе с шорохом он ощутил сильнейший удар в спину. О мадонна, как больно! Он хотел повернуться, но двое незнакомцев сжали его с двух сторон и давай лупить. Лишь когда сверкнули лезвия, он понял, что это удары не кулаками, а ножами. И еще он успел понять, что защищается плохо, спина вдруг стала мягкой и теплой, он еле удерживался на ногах. Руками он прикрывался от все новых и новых ударов беспощадных, безмолвных убийц и странным образом не ощущал больше боли. Сплошные страшные удары ножей вонзались в его онемевшее тело.
Он опустился на тротуар. Нет, это был не тротуар, а мягкий матрац с темным, беспрестанно подрагивающим балдахином. Ковер-самолет в ночи… Какая темень, темень…
10
В самой дальней комнате отделения карабинеров Траинито занимался важной работой: держал над паром конверт, а в кастрюльке, в которой он обычно варил кофе, когда бар бывал закрыт, вовсю кипела вода.
— Смотри, как бы чернила не расплылись, — предупредил рядовой Сартори, зачарованно наблюдая за поистине чудодейственными манипуляциями старшего сержанта. Впервые ему, простому карабинеру, довелось так близко соприкоснуться с тайнами объединенных мафиозных банд Кампании и Неаполя.
— Да все на машинке напечатано! — рявкнул в ответ Траинито. Этот дурень Сартори временами доводил его до бешенства. Он просунул в проступившую щелочку острие ножичка и стал осторожно вскрывать конверт. Собственно, он поступил точно так же, как и прежде, когда вскрывал анонимное письмо, отправленное этому мафиозо Паломбелле и самим карабинерам. Имя отправителя письма оставалось для них загадкой.
Неаполитанские коллеги, предупрежденные телексом из Виченцы, моментально разыскали этого Спаламуорто, а тот представил алиби, подтвержденное двумя вполне уважаемыми людьми. Но Спаламуорто подвел счет из прачечной, найденный у него в кармане пиджака и врученный ему в Виченце услужливой гардеробщицей одного из тамошних отелей. Портье и служанка на этаже опознали клиента, время совпадало. После этого господа, подтвердившие алиби, заявили, будто они спутали дни, а сам Спаламуорто перед лицом очевидных фактов упрямо отрицал какую-либо причастность к убийству. Он клялся и божился, что ездил в Виченцу, чтобы встретиться с одной «синьорой», имя которой он не назовет, не желая ее компрометировать.
