Логово горностаев. Принудительное поселение | страница 25
— Слушаю.
— Говорит Де Дженнаро.
Балестрини испытал скорее облегчение, чем изумление. Между тем старики продолжили разговор.
— Извините, что беспокою вас… няня сказала, что вас нет дома, и дала этот номер.
— Да-да, мы в гостях у прокурора…
— Ах, вот почему номер показался мне знакомым!
— Слушаю вас, капитан.
— Дело вот в чем: я только что закончил обыск на складе у Россетти.
— И что же?
— Там я нашел это.
Балестрини, прежде чем до него дошел смысл слов капитана, секунду-другую собирался с мыслями. О колбаснике, честно признаться, он совсем забыл.
— На дне одного из ящиков мы обнаружили еще пакет тротила. А также ручные гранаты — «лимонки» и противотанковые. Целую дюжину.
— Это уже серьезно, — процедил Балестрини сквозь зубы; на другом конце провода ему ответило молчание, выражающее полное с ним согласие. Затем Де Дженнаро добавил:
— Больше ничего нет.
— А что говорит Россетти?
— Мол, ничего об этом не знает. Что это ящик с колбасами… Да, я забыл сказать: тротил и гранаты лежали под колбасами…
— Так…
— Или ящик ему доставили уже с такой начинкой. Или взрывчатку и гранаты кто-то подсунул позже, тайком от него.
— Да, хитер. Ну, утро вечера мудренее. Посмотрим, что он придумает наутро. А пока что я доложу обо всем прокурору.
— Как вы думаете, доктор, не надо ли его отпустить?
— Нет… не получится.
— А может, лучше его оставить еще погулять на свободе и не спускать глаз? Рано или поздно выплывут какие-нибудь связи. Вообще-то он полный идиот: через некоторое время наверняка успокоится и чем-нибудь себя выдаст. Что вы на это скажете?
— Отлично.
Мгновение Балестрини колебался. Прокурор между тем продолжал распространяться перед внимавшими ему слушателями на свою любимую тему — о Верховном судебном совете. Его помощники все до одного могли бы повторить наизусть любимое изречение старика: «Во время фашизма давление со стороны политической власти проявлялось очень редко, — легкое покашливание. — Хотя особые трибуналы были все-таки созданы, чтобы работать спокойнее и без помех. Но с тех пор, как учредили Верховный судебный совет, черт бы его побрал, наш орган самоуправления…»
— А что слышно о Ферриньо?
— Ничего нового, — поспешно ответил капитан без тени иронии или — что было бы еще хуже — заботливого сочувствия.
— Хорошо. Еще какие новости?
— Мне вспоминается один случай… Разумеется, имен назвать я не могу, — доверительным тоном продолжал прокурор, и Балестрини предположил, что сейчас, наверно, последует история о министре юстиции и его ночном звонке…