-- Зира -- ответила Зира. И снова замолкла, спокойно ожидая следующего вопроса. В зале захихикали.
-- Понятно -- сказал Хартли. -- Она, безусловно, способна артикулировать. Пожалуй, она делает это лучше, чем любая из шимпанзе, о которых я когда-нибудь слышал. Но, доктор Диксон, как мы можем быть уверены в том, что --Зира-- -- это действительно ее имя, а не любое другое случайное слово или словосочетание из ее родного языка, и что оно не означает, например, отрицание, или согласие или еще что-нибудь?
-- Господин председатель, -- ответил Льюис. -- Разрешение этого вопроса я тоже хотел бы почтительно предоставить вам. И я уверяю вас, что она вполне в состоянии вам ответить. Может быть, вы более точно сформулируете свой вопрос?
-- Что ж, хорошо. Молодая женщина! Как вас зовут?
-- Зира.
-- Понятно. Хотя ведь попугаи ведь тоже отвечают -- забормотал сбитый с толку профессор. -- Но попугай ответил бы что-нибудь вроде --Полли--... Хартли неожиданно рассмеялся, многие тоже прыснули. Напряжение, нависшее в зале, слегка разрядилось.
-- Полли? -- требовательно спросила Зира.
Последовал очередной взрыв хохота.
-- Хорошо -- сказал доктор Хартли. -- Очень хорошо развито владение лицевыми мышцами, доктор Диксон. Я теперь согласен, что она имеет свой собственный словарный запас. Но можем ли мы назвать это речью? Да, очень хорошо развитая мимика. Для обезьяны просто уникальная. А другой тоже может говорить?
Корнелиус встал:
-- Только в тех случаях, когда она мне разрешает, -- раздельно произнес он.
Зира прыснула в ладошку и протянула Корнелиусу руку. Аудитория начала аплодировать. Доктор Хартли тяжело опустился на свое место и злобно посмотрел на Льюиса Диксона. Пожалуй, на его дружбу теперь можно не расчитывать, подумал Льюис. Плохо, конечно, но что поделаешь? Кроме того, я честно пытался предупредить его. Он поднял глаза и перехватил внимательной изучающий взгляд доктора Хасслейна, направленный на шимпанзе.
Он знает, подумал Льюис. Ответ Корнелиуса показал все в одной строчке. Изысканно-вежливый, остроумный, явившийся реакцией на вопрос, который не был адресован непосредственно к нему... Конечно, существует множество определений разума. Но, что ни говори, если существо способно на подобный ответ -- оно, безусловно, разумно. Хасслейн выглядел так, словно по независящим от него обстоятельствам он был вынужден сжевать жабу и теперь на закуску ему предложили большого слизняка. И что он так переживает? Почему возможность существования разумных обезьян его так ужасает?
