Говорят, существует память клеток. Говорят, в человеке заложены все навыки, которыми обладали наши прапращуры на длительном пути эволюции. А жизнь, как известно, зародилась в море. Не потому ли так сильна в нас тяга к этой древней прародине, не потому ли бредят мальчишки белокрылыми фрегатами, не потому ли, став взрослыми, многие из них навсегда связывают свою жизнь с морем.
Впервые я серьезно задумался о море под влиянием рассказов отца и особенно дяди, который сам служил на флоте и знал много занимательных морских историй. Именно эти беседы укрепили во мне желание стать моряком. И вскоре мои мечты исполнились: в 1924 году я был направлен по комсомольской путевке на флот и начал службу рулевым на крейсере «Коминтерн». И то, что моя морская жизнь началась на крейсере, навсегда определило мою привязанность к этому классу кораблей. Эта привязанность, эта любовь живет во мне и сейчас, но тут мы подошли к другой теме. Наш же рассказ не об этом.
Весь предвоенный год прошел для «Красного Кавказа» в напряженных походах и учениях. Крейсер одну за другой сдавал учебные задачи. Приведу здесь выписку из «Исторического журнала» корабля:
«05. V. 41 г. Сдали задачу по освоению маневрами корабля. Задача принята командиром бригады крейсеров капитаном 1-го ранга Горшковым с оценкой «хорошо».
«23. V. 41 г. Проводились стрельбы главного калибра. Оценка «хорошо».
«28, 30. V. 41 г. Проходили учение флота во взаимодействии с армией Кавказского военного округа. Крейсер находился в составе эскадры. Все задачи крейсером выполнены хорошо».
«04. VI. 41 г. Торпедные стрельбы. Оценка «хорошо».
Наконец, за три дня до начала войны «Красный Кавказ» участвовал в маневрах Черноморского флота, где также отличился грамотными и смелыми действиями. Возвратившись в Севастополь, личный состав корабля готовился к проведению большого водного праздника, который должен был состояться 22 июня.
Маневры кончились, корабли встали на свои места в гавани, но командующий флотом не отменил боевого затемнения. Лишь на дежурных кораблях горели почти невидимые в темноте синие огни.
И вот наступила последняя мирная ночь. Был полный штиль, море дышало умиротворенно, и звуки, заполнявшие корабль, были привычными, но во всей атмосфере почти физически угадывалась какая-то напряженность, какое-то тревожное ожидание. Неужели это вызвано тем, что на кораблях не отменили затемнения? Разумеется, я не думал так. Просто этот, казалось бы, малозначительный факт дал пищу давнему беспокойству.
