Сердце Бриттани затрепетало, точно птичка.
– А ты говорил, что это не в твоем стиле.
Когда он успел прижать ее к стене? И почему она не чувствует ярости, досады, злости? Глаза Кайро казались сейчас темным янтарем. Бриттани не могла перевести дыхание, глядя на него. Ощущая теплую и твердую ладонь на своей щеке, она чувствовала, как тепло распространяется по телу до самых кончиков пальцев, грудь наливается ноющей болью, а при одном взгляде на твердую линию его рта начинает кружиться голова и что-то мучительно тянет внизу живота.
– Я уже говорил тебе, Бриттани, что хочу овладеть тобой. Ничего не изменилось.
Она прижалась к нему теснее, обвила его шею руками. Пульс был бешеным, отстукивая в венах, висках, горле, запястьях и между ног, где разливалась ноющая приятная истома.
Бриттани забыла о том, что играет роль. Забыла обо всем, кроме того, что хочет Кайро. А поскольку весь мир думает, что они уже были близки миллион раз, отчего бы не сдаться на милость этому мужчине?
– Почему этого до сих пор не произошло?
Кайро замер. Опустил руку, но не отвел пытливых глаз.
– Почему ты до сих пор не овладел мной, когда весь мир знает, что ты не из тех, кто сдерживает подобные порывы? Почему до сих пор мы проводили время так скучно? У тебя репутация ловеласа или все это плод больного воображения переработавшего репортера?
В его глазах загорелись огоньки, которых она никогда не видела раньше. Ошибки быть не может, это желание, горевшее и в ее теле, порождая самые порочные мысли.
– Так давай ответим на этот вопрос вместе. – Его голос обволакивал сладостью.
Он снова слегка сдвинулся, опустил руки и принялся поднимать тяжелый белый подол платья Бриттани, не сводя с нее глаз. Она не смогла бы сказать и слова, даже если бы попыталась. На сей раз, поводя пальцами по ее бедрам, Кайро не остановился на достигнутом. Найдя шелковые трусики, скользнул рукой под мягкую ткань. И прикоснулся там, где не касался никто и никогда.
Он издал тихий одобрительный возглас, подействовавший на нее не хуже ласки, точно жар ее тела возбуждал и его. Бриттани подумала, что не имеет ни малейшего желания противостоять ему. Он ласкал ее, темные глаза поблескивали, губы приоткрылись. Она же прислонилась к стене, умирая от удовольствия от его прикосновений, порой двигаясь в такт, точно он учил ее изысканному танцу. Впрочем, так и есть, это самый прекрасный танец на свете.
– Мне кажется, я знаю, что делаю. Ни один репортер не создавал мою репутацию за меня. Как считаешь?
