Там не было ничего, чтобы защитить ее. Ее половые губы были открыты его взору.
— Было всего двое, — вырвалось у нее, сменив тему прежде, чем она поняла это, отвечая на ранее заданный им вопрос, который он, наверное, забыл. — Я никогда не делала этого раньше.
— Двое? — переспросил он, застыв на месте, его клыки были видны из-под его полной губы.
Она хотела убить себя. Он не хотел слышать об этом. Не сейчас.
Глупая, глупая, глупая.
— Неважно, — прошептала она. — Это не важно.
— Двое мужчин? — спросил он, наклоняя голову в бок.
Если бы там была дыра в земле, она с благодарностью бы сползла в нее. Вот почему она никогда не пыталась завести отношения. Каждый раз, когда она была уже у члена мужчины, она говорила или делала что-то не так. Если она не была занята тем, что кричала на них, она понимала, что бормочет глупости. Неудивительно, что они никогда не звонили ей на следующий день.
Неспособная раскрыть рта для ответа, она кивнула.
— Никто не целовал тебя сюда? — Он обхватил ее холмик, его горячая ладонь напротив ее мокрой плоти. Когда она не ответила, он спросил низким голосом, — никто не спускался по тебе?
— Нет, — пискнула она, желая, чтобы он дотронулся до нее, но боялась попросить об этом.
— Хорошо, — прорычал он, приближаясь. — Я буду твоим первым и единственным.
— Тебе не понравится. — Блин. Почему она продолжает говорить вслух и все портить? Она поспешила исправить то, что, возможно, разрушила и попытаться спасти немного своей гордости. — Ты не должен.
— Ты права. Мне не понравиться это. — Она знала, что ему не понравиться, но услышать, как он это говорит, что-то сломало внутри нее. Она начала отдаляться, утопая в своих страданиях. Он остановил ее, удержав на месте. — Ты должна сначала выслушать. Мне не понравиться это, потому что я знаю, что я, чертовски, полюблю это. Я попробовал, но не ощутил сполна. И все это заставляет меня желать этого еще больше.
Он положил ее, что дало ему более чем достаточно места для маневра. Она не могла свести вместе ноги, пойманная в ловушку его большим телом. Он заставил ее опустить голову на подголовник, придвинув к краю кресла. Сгибая ее в талии, он опустил голову. Тепло его дыхания ласкало ее клитор, губы нависли над ее вагинальными губами. Еще один теплый, влажный поток из ее киски и ее щеки загорелись. Она боролась, чтобы дышать, хватаясь за искусственную кожу под ней.
— Ты хорошо пахнешь, — ворковал он, глядя на ее холмик. — Так горячо. Так чертовски сладко.
