— Эдит. — Она хотела взять подругу за руки, обнять ее, утешить, но та отвернулась от нее. Мод беспомощно смотрела на ее вздрагивающие плечи. — Эдит, родная, ты и впрямь хочешь, чтобы я отправилась на встречу со Стивеном, потому что ты не можешь встретиться с Недом?
— Да. — С пылающим взглядом Эдит вновь повернулась к Мод. — Да, именно этого я хочу. Хочу, чтоб ты поехала к Стивену ради меня — потому что я не могу поехать к Неду. Хочу, чтоб ты поехала к Стивену ради всех женщин, которые не могут поехать к своим любимым, погибшим во время войны. Ради каждой жены, возлюбленной, матери, сестры…
— Прости, но я не могу, — сказала Мод, отступая от Эдит. — И, пожалуйста, не считай меня эгоисткой, потому что это не проявление эгоизма. Я много думала об этом, Эдит. У Неда не было выбора. У Стивена выбор был. В этом вся разница. Стивен сам решил, что я ему не нужна.
— И поэтому ты не можешь его простить? — сердито спросила Эдит.
— Почему же? Могу.
— Тогда езжай.
— Нет. Не поеду.
— Но почему? — Голос Эдит срывался от напряжения, когда она пыталась убедить Мод.
— Потому что я его больше не люблю.
В этот момент из операционной вышла одна из медсестер. Обращаясь к Мод, она начала говорить о том, что доктор Перси желает знать, когда та намерена вернуться в операционную, но, увидев представшее ее взору зрелище — и Эдит, и Мод тяжело дышали, всхлипывали, стояли понурившись, едва держась на ногах, — осеклась и удалилась. Оставшись одни, женщины усилием воли овладели собой — каждая разгладила на себе халат, тыльной стороной ладони отерла щеки. Первой вновь заговорила Эдит.
— Знаешь, а я тебе не верю. Не верю, что ты больше не любишь Стивена. Некогда ты его любила…
— То была не любовь.
— Что? — оторопела Эдит. — Как это?
Эдит смотрела на Мод с полнейшим недоумением на лице, словно не понимала, о чем та говорит.
— То была не любовь. То было представление о любви, которой не существует.
Последовала длинная, затяжная пауза, словно Эдит тщательно подбирала слова, пытаясь сформулировать нечто трудное и едва уловимое.
— Что произошло, — начала она, — с той женщиной, которая, едва у нее выдавалась свободная минута, садилась за стол дежурной медсестры и открывала старенький томик романтической поэзии?
— Той женщины больше нет. Ее место заняла женщина, которая разгадывает кроссворды. Разве ты не заметила? — Мод сознавала, что ее голос полнится горечью, но продолжала. Не сдавала позиций, как подумала она про себя. — Послушай, Эдит, я ценю твою заботу и прочее, но в ту пору, когда мы со Стивеном «полюбили друг друга» или как это еще называется, полагаю, я обманывала себя.
