Я встречал моих гостей у карет, ограничиваясь комплиментом, что прошу у всех прощения за свою дерзость, с которой я добивался этой чести. В час пригласили к столу, и я увидел радость, блестящую в прекрасных глазах м-м Х, когда она увидела великолепие, воздвигнутое Выборщиком. Она заметила, что всем известно, что все это было проделано ради нее, но была очарована тем, что я не выделял ее среди других. Было двадцать четыре куверта, и, несмотря на то, что я разослал только восемнадцать билетов, места были все заняты. Таким образом, было шесть персон, явившихся без приглашения. Это меня порадовало. Я не хотел садиться, я ухаживал за дамами, порхая от одной к другой и закусывая на ходу тем, что они мне давали.
Устрицы из Англии кончились лишь на двадцатой бутылке шампанского. Завтрак начался, когда компания была уже пьяна. Этот завтрак, который, естественно, состоял только из первых блюд, превратился в обед из самых тонких. Не было выпито ни капли воды, потому что рейнское и токай этого бы не потерпели. Перед тем, как подать десерт, выставили на стол огромное блюдо рагу с трюфелями. Его опустошили, последовав моему совету запивать мараскином.
– Это как вода, говорили дамы, и пили его, как будто это действительно была вода.
Десерт был великолепен. Портреты всех суверенов Европы взирали со стен, все осыпали комплиментами офицера, при сем присутствовавшего, который преисполнился гордости и говорил, что все это может сохраняться и в карманах; соответственно, десерт клали в карманы. Генерал высказал великую глупость, вызвавшую всеобщие насмешки.
– Я уверен, – сказал он, – что это шутка, которую сыграл с нами Выборщик. Его Сиятельство захотел сохранить инкогнито, и г-н Казанова отлично послужил принцу.
После града насмешек, который дал мне возможность собраться с мыслями, я сказал:
– Если Выборщик, мой генерал, – сказал я ему со скромным видом, – дал бы мне подобный приказ, я бы подчинился; но он бы меня этим унизил. Его Сиятельство пожелал оказать мне милость более удачным образом, и вот результат.
Говоря так, я достал табакерку, которая обошла два-три раза стол.
Все поднялись из-за стола, удивленные, что провели за ним три часа. После обычных комплиментов прекрасная компания укатила в Кёльн, чтобы хватило времени еще на посещение комедии. Очень довольный этим прекрасным праздником, я оставил бравому распорядителю двадцать дукатов для слуг. Он попросил меня отметить в письме графу Верита свое полное удовлетворение.
