Сегодня, чуть позже того, как ты вышел из приемной, где заставил нас столько смеяться, и где ни я, ни М. М. никак не могли представить, что это ты, она ушла. Я последовала за ней, и, когда мы остались одни, она мне сказала, что ей необходимо, чтобы я оказала ей услугу, от которой зависит ее счастье. Я ответила ей, чтобы она говорила. Она открыла ящик и, к моему великому удивлению, одела меня так, как ты видишь. Она смеялась, и я смеялась тоже, не зная, к чему это баловство. Когда она увидела, что я полностью одета, она сказала, что посвятит меня в очень важную тайну и доверит ее мне на слово, без всякого опасения. Знай, дорогая подруга, – сказала она мне, – что я собиралась выйти из монастыря этой ночью, чтобы вернуться только завтра утром. Но сейчас выяснилось, что выйду не я, а ты. Тебе не надо ничего опасаться, и не нужно никаких инструкций, потому что я уверена, что тебе не встретится никаких затруднений. В час сюда придет послушница, я скажу ей кое-что, затем она скажет тебе следовать за собой. Ты выйдешь с ней через малую дверь, пересечешь сад до комнаты, выходящей к маленькой пристани. Там ты сядешь в гондолу, где скажешь гондольеру только одно слово: «в казен». Ты прибудешь туда через пять минут, выйдешь из гондолы и войдешь в маленькое помещение, где найдешь огня. Ты будешь там одна и подождешь. «Кого? – говорю я». «Никого. Ты не должна знать это заранее. Не произойдет ничего такого, что бы тебе не понравилось. Доверься мне. В этом казене ты поужинаешь, а также поспишь, если тебе захочется, потому что никто тебя не побеспокоит. Прошу тебя, не задавай мне лишних вопросов, потому что я не могу тебе ничего сказать заранее».
Скажи мне, милый друг, что я могла делать после этого разговора; Я дала ей слово сделать все, как она хочет. Никакого подлого недоверия. Я смеялась и, не ожидая ничего, кроме приятности, когда пришла послушница, последовала за ней, и вот, я здесь. Прождав скучные три четверти часа, я увидела Пьеро.
Должна сказать тебе по чести, что за мгновенье до того, как я увидела тебя, мое сердце подсказало, что это ты, но в следующий миг, после того, как ты вошел и посмотрел на меня в упор, я также ясно поняла, что ты ошеломлен. Ты сидел здесь, храня столь угрюмое молчание, что я стала думать, что совершила большую ошибку, решившись первой его нарушить, тем более, что, несмотря на то, что говорит мне сердце, я могу заблуждаться. Маска Пьеро может скрывать кого-то другого; но наверняка никого, кто мог бы быть мне более дорог, чем ты, после этих восьми месяцев, когда меня лишили радости тебя обнимать. Теперь, когда ты должен быть уверен в моей невиновности, позволь мне порадоваться за тебя, что тебе знаком этот казен. Ты счастлив, и я тебя поздравляю. М. М. единственная, кроме меня, кто достоин твоей нежности, единственный, с кем я могу согласиться ее разделить. Я тебя жалела, теперь больше не жалею, и твое благополучие делает меня счастливой. Обними меня».
