А почему бы и нет, автобус отходил от станции через полчаса, а из-за мандража я успела собраться гораздо быстрее, чем планировала. Переждать в теплой комнате все лучше, чем мерзнуть под моросящим дождем.
– Ты ж не волнуйся, милая, – засуетился дед. – За добром присмотрим; как обоснуешься, адресок сообщишь – так с попуткой и отправим, а может, и сам Васек заедет.
– Да я за вещи и не волнуюсь, дядь Федь, за Мурза переживаю. Как же он без меня-то жить будет. – Одинокая слезинка покатилась по щеке.
Длиннолапый, вечно худющий, несмотря на отменную кормежку, кот, будто понимая, что говорили о нем, настойчиво тыкался мордой в колени. В расстроенных чувствах я подхватила его и крепко прижала к себе. Посчитав такое проявление любви чрезмерным, белоснежный чертяка зашипел и как червяк вывернулся из объятий.
– У-у-у, нашла о ком слезы лить, девка, – покачал головой старик. – Не об этом думать надо, а о том, как на новом месте устроиться. Помни, – он авторитетно поднял указательный палец, – доверять никому нельзя! Ну, кроме нас, конечно же.
Суровый взгляд дедова приятеля грозил небесными карами за нарушение неписаного правила, и мне ничего не оставалось, как только кивнуть и украдкой стереть предательские капли.
– А Мурз твой никуда не денется, – продолжал увещевать дядька. – Дождется в тепле и сытости, да и Анюте какая-никакая забава будет.
– Вы уж проследите, чтоб не обижали его, – попросила я. – А то ведь он какой – лишнего не терпит, может и когтями приголубить.
– Не боись, Грушенька, прослежу. Ну, давай, пойдем, что ли, провожу до станции.
Я вновь глубоко вздохнула и поднялась. В который раз за этот день пробежала взглядом по комнате, запоминая детали.
Милый дом.
Сколько помню, мы всегда жили здесь с отцом матери, дедом Афанасием, вдвоем. К нему меня привезли родители, перед тем как отправиться отдыхать в экзотическую страну. Побоялись взять с собой трехлетнего ребенка, потому и оставили у того, кому доверяли. Вот только забрать уже не смогли, погибли в авиакатастрофе. Бабушка Миланья, дедушкина жена, умерла задолго до моего рождения, так и оставшись посторонней полной женщиной с потертой фотографии. Других родственников у деда не числилось. С отцовской родней вышла неприятная история еще до свадьбы родителей, поэтому с ними мы отношений не поддерживали.
После смерти Афанасия я решила податься в город. Пусть наша деревня Луговянка была большая и находилась не так далеко от центра – всего-то три часа езды на автобусе, – мне хотелось лучшего.
